Шеннон Мессенджер - Пусть поднимется ветер (ЛП)

Я поворачиваюсь к источнику шума, боясь, что обнаружу обезглавленную Солану.

Но ее голова все еще на плечах.

А вот другой Буреносец… не будем об этом.

— Держись, — говорит она мне, и я не могу понять почему… пока не чувствую желчь на языке.

Я не уверен, тошнит ли меня на самом деле, или я только собираюсь. Похоже будто я вне тела.

Я безучастно смотрю, как Солана хватает один из черных ветрорезов Буреносцев и кромсает ветры, связывающие меня, затем хромает к водонапорной башне и считает свои шаги.

В какой-то момент она падает на колени и начинает копаться в снегу:

— В моих воспоминаниях по этому можно понять, как далеко находится вход в башню.

Я подхожу к ней и помогаю копать.

Не думай о телах. Не думай о телах.

— Это должно быть здесь, — бормочет Солана.

Я надеюсь, что она права, потому что слышу грохот, который очень похож на приближающихся Буреносцев.

«Хорошо, — говорю я Западному. — Есть еще идеи?»

Западный оставляет меня, скручиваясь в слабую воронку, сметающую снег.

— Подожди, — говорит Солана, прижимая ухо к земле. — Я думаю, что он как-то погружается.

Я вожу пальцем по грязи, пока не чувствую, как бриз проходит через трещину, настолько тонкую, что я сомневаюсь, что она толще волоска.

— Там, — говорю я Солане, которая следует за моей рукой своей. — Чувствуешь?

Она кивает:

— Но я не вижу замок или что-нибудь такое.

— Возможно, пароля достаточно?

— Будем надеяться.

Она наклоняется и шепчет в трещину.

Я не могу услышать, что она говорит… но это работает.

Рев ветра сбивает нас, когда открывается люк.

Солана тянет меня за собой, когда соскакивает вниз, и мои лодыжки определенно не радуются приземлению. Но я вижу через жуткий синий свет, как фамильный герб Соланы красуется на каменных стенах.

Мы нашли Королевский Проход… вовремя.

Шипы ветра взрываются над нами, когда Солана выкрикивает команду и запечатывает нас внутри.

Глава 20

ОДРИ

Мы ходим кругами.

Тратим энергию.

Попадаем во многие тупики.

Я знала, что крепость была лабиринтом, но думала, если мы продолжим двигаться, в конечном итоге найдем путь.

Вместо этого поворачиваем обратно к темнице.

— Мы должны заставить его вести нас? — спрашиваю я, кивая туда, где в запертой камере без сознания лежит травмированный Буреносец.

— Он приведет нас прямо к Райдену, — предупреждает Гас. — Ты не можешь доверять врагу… даже, когда нуждаешься в нем.

— Но как нам выбраться отсюда? — Я разминаю шею, мышцы устали из-за поддержки Гаса.

Гас прижимает ухо к стене, и я предполагаю, что он прислушивается к звукам сражения.

Когда я копирую его, я слышу низкий, постоянный гул.

— Это Шреддер, — говорит Гас, отступая от стены. Он выглядит столь же бледным и серым, как куртка Буреносца.

— Ты как? — спрашиваю я.

Он закрывает глаза, делая медленные, сдавленные вдохи:

— Я все еще могу чувствовать, как он рвет меня изнутри, будто ветры вгрызаются в мою сущность.

Я касаюсь его руки.

— Я в порядке, — обещает он.

Но, когда он вытирает рот, я вижу красный.

— От звука тебе хуже? — спрашиваю я.

— Это, вероятно, отсутствие ветра. Или вся эта ходьба. И по крайней мере теперь мы знаем, как оказаться там, куда мы идем. Если мы будем следовать за звуком, то он приведет нас прямо к Шреддеру.

План, кажется, работает, но чем громче гул, тем бледнее Гас. Если только от одного звука у него идет кровь, как он будет стоять среди лезвий Шреддера?

— Возможно, есть другой выход…

— Я в порядке, — перебивает он. — Мы не меняем план.

Его слова было бы легче принять, если бы его зубы не окрашивал красный.

Я кладу руку Гаса себе на плечи и стараюсь двигаться быстрее, надеясь, что он станет сильнее, если я смогу заставить его подышать свежим воздухом.

Звук ведет нас через еще несколько поворотов, а потом…

… мы в конечном итоге оказываемся обратно в подземелье.

Травмированный Буреносец смеется, когда видит нас:

— Готовы сдаться?

Гас пинает решетки настолько сильно, что я боюсь, что он сломает ногу.

— Мы найдем путь, — говорю я ему, прежде чем он снова сможет пнуть решетку. — Мне просто нужно подумать.

Я пытаюсь вспомнить каждую деталь, которую подмечала в течение времени проведенного в тоннелях, но ничто не выделяется.

И затем я понимаю, что мы пропускаем.

— Сила боли, — шепчу я. — Буреносцы всегда используют ломанные команду, чтобы открывать двери.

— Действительно, — говорит травмированный Буреносец. — Это вообще не помогает, не так ли?

Он перекатывается, чтобы посмотреть на меня, и я съеживаюсь, когда становится лучше видно его лицо, похожее на пюре.

— Пожалуйста, — говорю я. — Если ты поможешь нам, то сможешь сбежать с нами.

Гас тянет меня за собой:

— Забудь о нем, Одри. Он никогда не предаст Райдена.

— Он прав, — соглашается Буреносец.

— Почему? — спрашиваю я. — Мы оба знаем, что произойдет, когда Райден найдет тебя в таком виде. Я предлагаю тебе шанс выжить.

— При условии, что я присоединюсь к Силам Бури и разболтаю все секреты Райдена… и буду бороться на их стороне, когда они разрушают все, что я помог построить? Нет, спасибо. У меня нет никакого желания стать предателем.

— Так будь одиночкой, — возражаю я. — Вытащи нас отсюда и исчезни. У Астона получилось.

— Да, ну, у Астона было преимущество, которого нет у меня… хотя он заплатил за него кожей. — Его руки двигаются к шее, потирая горло. — Если Райден почувствует, что я его предал, он вызовет мой самоубийственный порыв.

Я не уверена, что знаю, о чем он… хотя название говорит само за себя.

Я прищурено смотрю на его шею, но не вижу никаких следов.

— Его никак нельзя убрать, — говорит он мне. — На случай, если ты планируешь что-то такое. Я даже не могу чувствовать его… если бы я не был в создании, когда Райден его производил, я бы даже не знал, что он там есть. И если я попытаюсь вмешаться в него, Райден устроит медленную смерть. Я видел такое один раз. — Он содрогается.

Я протягиваю руку, чтобы коснуться своей шеи и вижу, как Гас делает тоже самое.

Я знала, что методы Райдена были жестоки, но никогда не представляла ничего подобного.

— И он заставляет делать каждого Буреносца? — спрашиваю я.

— Он не заставляет нас. Так мы показываем нашу приверженность… и эта приверженность взаимна. Мы клянемся в верности, и Райден клянется научить нас своему пути.