Судьба магии - Бет Рэвис

очевидно. «Мы создали Древо, мы спрятали камни, мы сделали все, чтобы защитить наших людей. Я не могу вмешиваться в дела мира смертных. Мои сестры тоже. Это часть соглашения, которое мы заключили, когда создавали Начальное Древо, – ограничение магии, ограничение наших возможностей. Вот почему мы так зависим от наших чемпионов. Мы намеревались повернуть все вспять в случае необходимости, чтобы обезопасить ведьм, но… Прости меня, Фрици».

Она никогда не называла меня так. Только Фредерикой, как звала меня мама, с родительской заботой в голосе. У меня перехватывает горло от ее неожиданной нежности, и я сглатываю.

«Дитер нашел твой камень?» – спрашиваю я, меняя тему.

«Нет. Я все еще не могу его увидеть. Но он не получил к нему доступ».

Он использует мою магию, чтобы заблокировать видения Хольды.

К горлу подступает гнев.

Я взвешиваю ее слова. Хольда знает, где ее прошлый чемпион спрятал камень. Самым простым способом было бы убедить ее сказать, где он находится, тогда бы мы могли попасть в Трир и найти его. Но я не смею рисковать, ведь Дитер может узнать об этом через меня. Нет, рисковать рано.

Нельзя спрашивать, по крайней мере, пока у нас не останется другого выбора.

Я молчу. Раздается шум шагов, движущихся по весеннему подлеску неподалеку от поляны, и появляется Отто, сопровождаемый двумя стражами Бригитты и Корнелией.

– Периметр укреплен, защитные чары установлены. – Корнелия садится у костра и прислоняется к дубу. – Мы оставили двух Гренцвахе на первое дежурство. Выступаем на рассвете?

– Нет, – говорим мы с Отто одновременно, и я, моргнув, смотрю на него. Между нами протянулась невидимая нить, соединяющая даже наши намерения. Глаза Отто встречаются с моими, и между нами происходит разговор без слов, без мыслей, и я вижу, как в его взоре отражается мое благоговение.

Если наша связь такая сильная, когда Дитер манипулирует мной, я не могу и представить, какой она будет, когда Дитер исчезнет.

– Мы в часе езды от Трира, – говорит Бригитта, убирая клинок в ножны. – Чем скорее мы доберемся до города и выясним, где Дитер находится, тем лучше. Мы ведь даже не уверены, там ли он – сейчас он может быть в любом уголке страны, охотясь за камнями.

Отто опускается на землю рядом со мной, и я прижимаюсь к нему, впитывая его тепло, пока он смотрит на Бригитту.

– Я с этим не спорю, – соглашается он. – Но Трир слишком опасен для нас. Для вас, – он окидывает взглядом Бригитту, Алоиса, Корнелию и двух стражников, – особенно. Нам повезло, что на нашем пути не повстречалось охотников. Но если они больше не патрулируют сельскую местность, скорее всего, они были отозваны в Трир, и если город сейчас наводнен ими, было бы крайне глупо появляться там в таком виде. Эта одежда паломников скрывает нас только до поры до времени.

Алоис наклоняется к Корнелии и громко шепчет:

– Он говорит, что мы слишком привлекательны, чтобы сойти за паломников.

Она хмурится, но ее глаза блестят.

– Ты хочешь, чтобы вы с Фрици пошли одни? – спрашивает Бригитта. – Мне не нравится эта идея.

– Мы только разведаем обстановку, – настаиваю я. – Узнаем, там ли Дитер и безопасно ли нам всем там появляться.

– И вас двоих никто не узнает? – Странно, что возражение высказывает Алоис. Но он хмуро смотрит на Отто, потом на меня, и я едва не начинаю дразнить его за заботу, но его серьезный тон давит на меня, пока я снова не ощущаю тяжесть происходящего.

Отто кривит губы в ухмылке:

– Я знаю Трир лучше, чем кто-либо другой. Нас не поймают и не увидят, если я этого не захочу.

– Хорошо, утром вы сходите на разведку и вернетесь с отчетом, – соглашается Бригитта. – Если вы не вернетесь к вечеру, мы отправимся за вами.

– Как ты думаешь, Хольда может передавать сообщения? – Корнелия наклоняется вперед. – Она разбудила меня, когда я была нужна тебе тогда. Это было необъяснимое желание попасть в библиотеку, но если ты окажешься в беде в Трире, как думаешь, она сможет сделать что-то подобное снова?

«Да», – мгновенно соглашается Хольда.

Я киваю, отводя взгляд от Корнелии и останавливая на земле, на растениях, вытоптанных и поломанных за то время, что мы тут провели.

Если мы доберемся до Трира. И Дитер будет там.

Если он захватил город и засел в нем со своими хэксэн-егерями, то…

Я вижу Баден-Баден, наводненный охотниками на ведьм. Я вижу, как мой брат, ухмыляясь в темноте, говорит, что на этот раз неважно, сбегу я или нет. Никого из его солдат нельзя было заставить помочь мне. Они все хотели, чтобы я умерла. Чтобы я страдала.

Так, как Дитер и заставил меня страдать.

Так, как он заставил страдать маму.

Наш ковен.

Рука Отто обнимает меня за плечи, вырывая из когтей страха. Отто прижимает меня к груди. Я выдыхаю, возвращаясь в настоящее, где Алоис смеется над чем-то, что сказала Корнелия.

На этот раз все будет иначе. У моего брата больше нет доступа к своей магии, и все, что он может использовать из моей, будет ничтожно по сравнению с ней. Он не способен повлиять на разум тех, кто служит ему, не способен заразить их ненавистью, которой одержим. С чем бы мы ни встретились в Трире, с кем бы мы ни встретились, мы сможем противостоять этому.

Эта мысль оказывается не так утешительна, как я рассчитывала.

Отто снова сжимает мое плечо.

– Пойдем. Давай немного поспим.

– Вы двое, отдыхайте всю ночь, – говорит Бригитта, когда мы встаем. – Мы будем дежурить. Завтра вам предстоит тяжелая работа.

Отто ведет меня к одеялам, разложенным на краю поляны, достаточно близко к костру, чтобы ощущать тепло, но и достаточно далеко, чтобы оставаться в темноте. Он ложится под одеяло, а я устраиваюсь поудобнее в его объятиях.

Я чувствую раскаты сдавленного смеха, когда моя щека прижимается к его груди, но он ничего не говорит, только поворачивается на бок и прижимается ко мне.

– Это совсем не похоже на нашу первую ночь в лесу, – шепчу я.

Отто что-то в задумчивости бормочет.

– Согласен. Еда здесь намного лучше, чем пайки охотников, – и я не привязана к дереву.

Я намеревалась пошутить. Хотела придать этому моменту легкости, как это делает Алоис, как раньше это делала я, развеивая тьму сарказмом и шутками. Но сейчас, когда я шучу о веревках, что-то скручивает мне живот. Я вдруг чувствую кандалы на запястьях. Чувствую, как натирается до волдырей кожа. Вонь горелой плоти.

Я вжимаюсь в Отто, желая стать еще ближе к нему, пока мое тело не перестанет помнить ту боль