Муж на сдачу, или Попаданка требует развода - Сусанна Ткаченко

рыбина. Интерес ко мне у Карады разыгрался нешуточный — это уже точно. Это читалось в каждом его взгляде, в легкой улыбке, не сходившей с губ. Но я пока не понимала: радоваться этому или пугаться?

Все же где-то по дороге к поместью я свою железобетонную категоричность по поводу его личности частично растеряла. Нет-нет, да и мелькали в голове предательские мысли: «А что, если то, что Доменик сделал с настоящей Телани… избавило ее душу от заточения в клетке безумия? Может, теперь она отправилась жить свою лучшую жизнь? Пусть там, в лучшем мире, отрывается по полной, как я на её месте». К тому же я совсем не верила в то, что герцог прямо-таки извращенец и всю жизнь только и мечтал, как бы переспать с бесчувственным телом. Ну никак он на такого не походил — ни внешностью, ни поведением, ни чувством собственного достоинства.

А все это грозило опасными последствиями: как бы мне самой, старой дурочке, в свою же расставленную ловушку не попасть. А какой лучший способ не забивать голову любовными глупостями? Правильно! Срочно заняться важными и, желательно, сложными делами — такими, чтобы мозги аж вскипали от усилий, и было не до романтики.

— Обсудим ваше соревнование за трон и нашу с Матильдой помощь в этом нелёгком деле? — примирительно предложила я, замедляя шаг и ловя взгляд Доменика.

Если погружусь в дворцовые интриги, мне точно некогда станет по красавчику герцогу украдкой томно вздыхать.

— Да от вас особо ничего и не требуется. — Доменик нервозно дёрнул плечом, избегая моего взгляда. — В условиях обозначено лишь наличие жены.

Все же он немного обиделся. Да и ладно!

— Не думаю, что этот пункт внесли в требования просто так, ради галочки, — возразила я быстро, едва сдерживаясь от того, чтобы потереть руки от предвкушения заварушки. — Наверняка есть подвох. Расскажи, как этот отбор вообще проходит. Может, я взгляну свежим взглядом и пойму, в чём там дело.

Головоломки и детективы — моя страсть. Я прекрасно проведу тут время, погрузившись в интриги. Помню, у нас в парткоме такой серпентарий был… закачаешься. Выживали сильнейшие!

Доменик молча свернул на узкую аллею, над которой кроны старых вязов сомкнулись, создав зеленый туннель. В конце виднелось небольшое одноэтажное мраморное здание с рядом памятников по бокам — очень похоже на фамильный склеп.

— Расскажу, но исключительно в качестве жеста доброй воли, — наконец, проворчал герцог. — Возможно, ты проникнешься моей откровенностью и расскажешь, откуда такая взялась.

Это вряд ли. Но я ободряюще кивнула.

— Ты прав, надежда есть, — сказала приторно-сладким тоном. — Я слышала, что личный пример — лучший учитель.

Доменик усмехнулся, коротко и сухо, но всё же начал рассказ, перейдя на менторский тон:

— Когда-то давным-давно Мау дала миру магию, разбросав в разных его частях десять реликвий, связанных из ее собственной шерсти. Это были шапка, две перчатки, два носка, шарф, жилетка, шаль, салфетка и сумка. Они упали на землю и напитали её силой. С тех пор рождаются магически одарённые люди. Говорят, в первые столетия магия была чётко направленной. Вот, к примеру, родился кто-то рядом с шапкой — будет менталистом. И чем ближе к артефакту, тем сильнее дар. А если рядом с носком, то магу подчинится ветер и станут доступны пространственные переходы.

Я попыталась подхватить его логику:

— С шалью — огонь, потому это про тепло?

— Именно, — кивнул Доменик и махнул рукой с легким раздражением. — Да что я тебе рассказываю? Это прописная истина, её все знают.

— Нет-нет, продолжай, пожалуйста! — поспешно воскликнула я, испуганно ловя его за рукав. Может, тут все это и знают, но я-то нет. — Я с удовольствием послушаю этот рассказ ещё раз в твоём исполнении. Мне нравится слушать твой голос, — подбодрила я Доменика,

Лесть подействовала. Доменик смерил меня серьезным взглядом, но уголки его губ дрогнули, и он продолжил уже чуть мягче:

— Сумка — земля и всё, что с ней связано: ресурсы, растения. Шарф — целительская магия. Жилетка — эмпатия, творчество. Салфетка — вода, ведь она похожа на пену и не тонет.

Вот я бы ни за что не догадалась! Но перебивать не стала, ломая голову над тем, что могли давать перчатки. У меня теория была всего одна: создание артефактов. И, как выяснилось, я почти угадала.

— Но самый ценный дар — перчатки. Они подарили созидательную магию: это и иллюзии, и возможность защищаться, и создавать полезные предметы. Однако люди смекнули, что к чему, и началась битва за реликвии. Как ты знаешь, в империи хранится пять из них: одна перчатка, один носок, салфетка, сумка и шарф. Поэтому империя самая сильная и большая страна. И у нас рождаются самые сильные маги. — Доменик сделал паузу, сдувая пылинку с рукава. — Она, конечно, вся с годами смешалась, и сейчас не так ярко выражена, но всё равно от соседства с магическими предметами многое зависит. Соответственно, главная задача императора — удержать у себя все пять реликвий. — Его голос стал тише. — А ещё лучше — добавить шестую. Шаль. К сожалению, у нас сильных огневиков рождается мало, поэтому порой лютуют драконы. Я хочу стать императором, чтобы раздобыть шаль, которая хранится где-то в их пещерах, и тем самым ещё больше усилить наши позиции. — Доменик гордо поднял подбородок.

Планы, конечно, грандиозные…

Мы вышли к склепу и остановились у ряда памятников покоящимся в склепе предкам Доменика, выстроившихся вдоль стены безмолвной свитой. И у меня к этим молчаливым свидетелям семейной истории тут же появилось несколько вопросиков.

У всех памятников были человеческие головы и миниатюрные драконьи тела, а у одного — человеческое мужское тело, но голова кошачья, вырезанная из тёмного обсидиана. Однако интересоваться у герцога, почему статуи такие странные, я не решилась. Как тут спросишь? Вдруг это традиция, о которой все знают? Потому я просто пялилась на искусно вырезанные из разного камня (мрамора, гранита, яшмы) фигуры и отмечала мастерство художников, сумевших передать мельчайшие детали.

— Ты, наверное, удивляешься композиции, потому что вряд ли видела раньше гробницы древних, — правильно истолковал моё заворожённое внимание Доменик. Его голос тихим эхом отозвался от каменных стен. — Просто род Карада берет начало от сотворения мира. Здесь лежат мои предки, которые ещё имели две ипостаси, и те, кто чтил древние традиции. А почему наш родоначальник с головой кота, а не