Девушка и Ворон - Марина Кравцова

крылатая ящерка и большая черная птица. За ними шустро поспевала яркая искорка-синичка. Наслаждение полетом, игра в догонялки в беззвездном небе… Они кружили над садом, над селом, над старым храмом, были свободны и бездонно, полнокровно счастливы.

А потом, уже дома, Лиза, отослав Дуняшу, некоторое время лежала в кровати, заложив руки за голову, вновь переживала события этого удивительного дня. И ждала Федора. Вернувшись с небесной прогулки, Лиза дала ему понять, что вовсе им незачем сегодня расходиться по разным спальням. Ночь, дивная ночь еще продолжается.

Глава 23. Темная магия

– Я поражаюсь, какими бескрайними порой кажутся русские леса, – сказал граф Салтыков, глядя в окно кареты. – Мы словно плывем по зеленому морю. Представляется, будто встречные деревушки – островки, омываемые зеленью, как волнами.

– Оказывается, вы не чужды поэзии, граф, – усмехнулась Зинаида. – Но рассуждаете словно иностранец. Вы мне говорили, помнится, что знаете восемь языков?

– Да, и надеюсь, что они мне пригодятся, когда я отправлюсь путешествовать. – Граф вновь ненадолго поднес к носу свой флакон. – Я бы уже уехал, но Его Высочество оказал мне честь, ведь ему приятна моя компания.

– Действительно! Великая княгиня даже обмолвилась, что желает видеть нас на бракосочетании Александра с уже выбранной ему принцессой, – с горечью призналась Зина. – Да, он женится, и это произойдет, наверное, довольно скоро. Ну, хотя бы не на Измайловой, – добавила она ядовито.

– Я знаю, что вы хотите посчитаться за что-то с господином Вороновым… сестрица, – как бы вскользь заметил Салтыков. – Но его супруга не должна остаться вдовой.

– Я не убийца… братец, – сухо ответила графиня. – Надеюсь, вы тоже.

Хотя она и повторяла себе, что с Александром все кончено, душевная рана все еще болела. Но при этом и Федор не выходил из головы.

– Простите, графиня, я не хотел вас обидеть. Просто от вас исходит… страдание. Жгучие, болезненные чувства. А вы не любите и не привыкли страдать, и то, что вас мучает, готовы искоренять самым решительным образом.

– Откуда вы можете знать это, граф?

– О, мы уже несколько часов едем в одной карете, Зинаида Сергеевна. Я видел, например, как вы смотрели на большой помещичий дом, пестренький, весело разукрашенный, когда мы проезжали одну из деревушек. Он напомнил вам дом вашего детства?

Зина одарила попутчика подозрительным взглядом.

– Значит, Эмиль Францевич, вы в самом деле читаете мысли, как про вас болтают?

– Я умею читать мысли, – ответил он невозмутимо. – При определенных обстоятельствах и при самой насущной необходимости. Но с вами, графиня, такой необходимости нет, вы мне не враг. Просто я чувствую вас, вот и все.

– И как это понимать?

– Не бойтесь меня… сестрица. Мы с вами будем какое-то время при посторонних называть друг друга братом и сестрой – так доверьтесь мне как брату. Я не сделаю вам ничего дурного, напротив, я всецело на вашей стороне.

– Даже если я решу по-своему разобраться с Измайловой… с Вороновой?

– Вы усмехаетесь… но ведь вы хотите узнать правду.

– Какую правду? Вы сами подтвердили, что малахит может навести любовные чары.

– И совсем не допускаете мысли, что и великий князь, и господин Воронов могли увлечься этой девицей без всякого приворота?

– Конечно, не допускаю, – возмутилась Зина. – Неказистая провинциалка…

– Я хотя и не знаком с Елизаветой Вороновой, одно могу сказать точно: если ей покорилась сила малахита, то она непростая девушка. Возможно, как-то затронута Запредельем, связана с Малахитницей, и потомок Царя-Ворона мог это почувствовать. Такие люди естественным образом тянутся друг к другу. Да ведь и в роду Александра кого только не было, кроме Царевны-Лебеди… сам родоначальник династии – Вольга Святославович, племянник великого князя Владимира Второго, был множественным оборотнем. Редчайший дар.

– Как я уже говорила, я мало смыслю в подобных вещах, – произнесла Зинаида с какой-то даже обидой. – И вряд ли смогу поддержать подобную беседу. Вы ведь, братец, видимо, тоже… как вы это сказали? Затронуты Запредельем?

– Я? Нет… – Зине показалось, что Салтыков на этот раз поднес флакон с тонким ароматом к лицу для того, чтобы скрыть волнение. – Моя магия – особая. Можно сказать, исключительно плод моих трудов. То, что я собирал по капле из источников, способных ужасать, разлагал на составляющие, перетасовывал и соединял уже в ином порядке… это знание стало в конце концов моим, только моим. Моей силой и опасностью, которую я представляю сам для себя… и для других. Ведь познание безгранично, а ошибки на пути к нему более чем вероятны. Ах, не такой судьбы хотел для меня мой дед.

– Мы о многом с вами разговаривали, Эмиль Францевич, но, кажется, вы не рассказывали мне о своих предках. Знаю лишь, что ваш дедушка женился на дочери обрусевших французов.

– Верно. А их собственная дочь Юлия, моя матушка, в юности увлеклась мадьярским дворянином Ференцем Фекете из Трансильвании. Они тайно обвенчались – та еще была история. Салтыковы, у которых на примете имелся куда более достойный, на их взгляд, жених, так разобиделись на дочь, что отреклись от нее. Когда я родился, они немного смягчились, но лишь по отношению ко мне. Родители вскоре уехали во Францию, а дед забрал меня к себе, и выхлопотал у государыни Софии графский титул для меня, и сделал своим единственным наследником. В Париже у меня есть братья и сестры, но я никогда с ними не встречался.

– Вас это огорчает?

– Пожалуй. Но я не должен роптать на судьбу. Благодаря деду я получил прекрасное образование. Изначально именно его домашняя библиотека породила во мне жажду знаний.

– Но послушайте, граф…

Зина не договорила. Залихватский свист, врезавшийся в уши, мог означать лишь одно – разбойники! И в самом деле: карета дернулась и остановилась. Графиня побледнела, но молча достала пистолет, и когда с ее стороны распахнулась дверца, резко наставила дуло на сунувшегося внутрь мужика. Тот отпрянул.

– Подождите, сестрица, не стреляйте, – шепотом попросил Салтыков. – Это успеется.

Зина вскипела. Что успеется? Вон, его уже вытягивают из кареты чьи-то грязные лапы! Но все-таки она послушалась и вышла из кареты сама, держа оружие наготове.

Кучера уже стянули с козел, он стоял у дерева со связанными за спиной руками и дрожал. Здоровенный детина в армяке[24] крепко держал его за плечо, еще двое связывали Салтыкова.

– Кто у вас тут главный? – спокойно осведомился Эмиль Францевич.

– Ну я. – Рыжеватый парень в потертом кафтане демонстративно поигрывал длинным ножом. – Только тебе это, барин, без надобности. А ты, барыня, – перевел он насмешливый взгляд на Зину, – пистолетик-то опусти, не балуй. А то доиграешься…

– Смотри на меня, – тихо приказал Салтыков.

С молодого атамана