Все потерянные дочери - Паула Гальего

в несколько этажей, красивая, на другом берегу реки. Но переправа опасна — буря вздула поток, и под мостом бурлящие воды грозят унести ноги. Лошадей приходится оставить в сельских конюшнях: заставить их перейти мост невозможно.

Как и в деревнях под Маледиктой, и в самой Ведьминой Столице, дома отличаются от тех, что в сердце Эреи. Крыша почти плоская, а четыре угла выгнуты вверх, венчая статуи драконов — Эренсуге.

Я невольно думаю, где он сейчас. Вернулся ли в сон после того, как мы потревожили его в Галерее Змеи и он едва не убил нас… кажется, случайно.

Окон нет. Всё состоит из раздвижных панелей, которые мы распахнули, едва устроившись внутри. Дом пустовал несколько месяцев; запах пыли и сырости заметен, хоть и видно, что за ним ухаживали.

Нам приносят одеяла, подушки, еду и сухую одежду. Отдают всё, что есть, лишь бы мы задержались подольше. Но Нирида предупреждает: мы вскоре продолжим путь в Илун.

Мы собираемся все вместе на первом этаже, в бывшей столовой. Выходим на веранду — деревянный настил вдоль дома, залитый дождём. Часть солдат дежурит, часть уже отдыхает. Верхние комнаты займут немногие, остальные разместятся в саду в палатках. Когда еда съедена и в палатках начинают гаснуть огни, на ногах остаёмся только мы: Кириан, Нирида, Ева, Арлан, Эмбер и я.

Сад, несмотря на запустение, ухожен: зелёная трава, кусты, маленькие деревца, цветы у пруда. Статуя с ладонями чашей хранит монеты, оставленные мёртвым.

Нирида поднимается первой, показывая пример. Мы все провожаем её ленивыми взглядами, когда она берёт в руки сапоги и кивает нам. — В доме почти не осталось кроватей, — объявляет она. — Кириан, ты со мной. Ева, ты с Одетт. А вы…

— Ну же, командир, — мурлычет Ева, закинув ногу и облокотившись на колено. — Пусть голубки спят вместе. А я буду с вами.

Смущение Нириды так стремительно сменяется неловкостью, что я едва успеваю заметить, как золотистый тон её щёк становится пунцовым. Она явно не ждала возражений. Смотрит на Кириана, не находя слов, и он лишь пожимает плечами, обнимая меня за талию. — Пусть голубки спят вместе, — повторяет он, забавляясь.

Она ничего не говорит. Думаю, просто не может. Разворачивается, всё ещё растерянная, и Кириан идёт за ней, чтобы сам поискать другую комнату. Ева встаёт с тяжёлым вздохом, собираясь последовать. Я перехватываю её за запястье.

— Ты уверена?

Ева отвечает приподнятой бровью — кошачьим взглядом, полным холодной стальной насмешки.

— В чём именно?

Мне не нужно уточнять.

— Я всего лишь позволяю тебе повеселиться, пташка, — мурлычет она с напускной нежностью. — Ты сегодня хорошо потрудилась, заслужила.

Я бросаю взгляд на Эмбер и Арлана: они были свидетелями разговора, пока тот не ушёл в слишком личное русло. Теперь же Эмбер доверительно говорит что-то принцу Эреи, глядя в сторону сада, будто намеренно даря нам уединение.

— Ты тоже чувствуешь связь биотц, правда? Это притяжение, искру в конце заклинания, электричество…

Кошачий прищур исчезает.

— Были великие ведьмы, связанные этим узлом, и они оставались только подругами, — возражает она. — Камилла учила нас этому.

— О да. Вот только я сомневаюсь, что какая-нибудь из них мечтала переспать со своей «подругой» ещё до того, как связь закрепилась.

Еву на миг заносит, она почти бросается ударить меня, но я слишком хорошо её знаю и успеваю отшатнуться.

Она сверкает убийственным взглядом, потом бросает его на Арлана и Эмбер, всё ещё занятых какой-то собственной шуткой. И, убедившись, что нас никто не слушает, её глаза чуть смягчаются.

— Думаешь… это из-за этого? То, что я чувствую? Эта жажда… её усиливает связь?

— Может быть. Логично же? Камилла говорила: узел ничего нового не создаёт, он только усиливает то, что уже есть.

Ева вновь падает в кресло напротив, откидывает голову с тяжёлым вздохом.

— Я не знаю, что делать, — признаётся она. — Я этого не хочу, Одетт.

Я поднимаю брови. — Чего именно ты не хочешь?

Она рычит, будто зверь.

— Не хочу ловить себя на том, что смотрю на неё украдкой. Не хочу жаждать её внимания каждую секунду. Не хочу просыпаться с мыслями о ней. Не хочу терять контроль.

Мне с трудом удаётся сдержать смех; я прикусываю губу, но Ева замечает.

— Ничего тут смешного, пташка. — Она отводит глаза. — Я не влюблена. И не хочу быть. Никогда больше. И не хочу причинить ей боль.

Я тоже перестаю улыбаться.

— Мы ведь так и не говорили об Амите, — напоминаю я.

Ева резко качает головой, и её чёрные волосы, в сырости чуть подкрученные на концах, взлетают.

— И не будем. Всё уже сказано. Не нужно бередить рану.

— Чтобы залечить заражённую рану, её нужно вскрыть.

— Она не заражена. Это шрамы. Глубокие, неизгладимые, испортившие орган навсегда. — Она снова качает головой. — Я связана с Ниридой навсегда, но дать ей больше, чем немного развлечения, не смогу. Не выйдет.

— Ты у неё спрашивала?

Снова эта высокомерная улыбка и изогнутая бровь.

— Я такие вещи не спрашиваю.

— Попробуй тогда.

Ева бросает взгляд на дверь, в которую Нирида с Кирианом ушли уже давно, и вновь качает головой.

— Нет. Я не могу. А вдруг это не то, чего она хочет? Вдруг потом мы не сможем забыть и вернуться к прежнему?

— Понимаю. — Я делаю паузу, но она молчит. — Хочешь спать со мной?

Тогда она улыбается впервые искренне.

— Нет. Не волнуйся. Я умею вести себя прилично. А если нет — знаю, как уложить Нириду так, чтобы она проспала всю ночь без просыпу.

— Ты бы не стала использовать магию против неё, — притворно ужасаюсь я.

Ева встаёт, вновь с насмешливым и лукавым выражением.

— Смотри на меня.

Но в глубине этой ухмылки живёт тень. Тёмная, отравляющая её собственные шрамы.

Я не говорю ничего. Позволяю ей уйти.

Оставшись одна, оборачиваюсь к ребятам. Смотрю на Арлана.

— Думаю, и я пойду. Я вымоталась.

— Это естественно, после всего, что ты сделала, — искренне отвечает он, и в его зелёных глазах горит уважение.

— У вас всё есть? Одеяла, футон… Вы ведь можете не делить кровать, если не хотите.

— Не беспокойся. Мы уже спали вместе, — вставляет Эмбер.

Но невинность, с которой она это говорит, не мешает Арлану окраситься всеми оттенками красного.

— На вечеринках, что затянулись, на охоте на хиру, в учениях в лесу… — бормочет он, оправдываясь.

Эмбер, даже если замечает его смущение, умело делает вид, что нет.

— Ясно. — Я улыбаюсь и поворачиваюсь к двери, чтобы снять напряжение. — Спокойной ночи, ребята.

— Спокойной ночи, — отвечает Эмбер.

Кириан остановился в комнате рядом с Ниридой. Я киваю девушкам,