Второй шанс для сгоревшего феникса. Том 1 - Ива Лебедева

бабушка очень берегла. А он большой, включая библиотеку. Вряд ли она успела все это забрать, верно?

— Верно. Слушаюсь, леди. Первым делом займусь. Мы пришли. — Он дважды позвонил в дверь.

Я привыкла, что лакеи открывают двери едва ли не раньше, чем я успеваю подняться по ступенькам, и уж точно мне не приходилось ждать дольше минуты, однако сейчас мы стояли перед дверью, и ничего не происходило.

Ожидание затягивалось. Я даже начала беспокоиться, что что-то случилось. Где слуги, где сам мэтр Ложингтон? Однако Ялис был спокоен и отрицательно качнул головой, когда я потянулась к звонку.

Наконец по ту сторону раздались тяжелые шаги. Я не слышала слов, зато отчетливо уловила, что идущий к нам человек отнюдь не рад гостям. Бубнеж, ворчание.

Дверь не распахнулась, а лишь приоткрылась, причем осталась на цепочке, в щели мелькнула грузная женщина в немаркой одежде и с косынкой на голове.

— Чего надобно? — грубо спросила она. — Хозяин вас последними словами поносил, лорд. Еще и девицу привели. Шли бы вы отсюда, пока хозяин вас клюкой не побил.

— Я бы посмотрела на это, — хмыкнула я.

Женщина попыталась закрыть дверь, но Ялис быстро поставил ногу.

— Прищемлю, — угрожающе пообещала она.

— Мэм, доложите хозяину, что я привел леди Нияр.

— Леди Нияр? — переспросила она.

Ялис убрал ногу, и дверь захлопнулась с грохотом.

Снова послышались шаги.

Прошло еще минуты три, когда дверь открылась, и теперь уже по-настоящему, без цепочки.

— Проходите, леди, — обратилась ко мне женщина. — А тебя пускать не велено.

— Он со мной. — Не знаю, может, кому-то эта грозная дама показалась бы неприятной, а у меня вызывала совсем другие ассоциации. Она была похожа на нашу классную даму, как сестра-близнец.

Мадам Бежар имела подпольную кличку «гренадер на марше», отличалась громким голосом, угрюмым выражением лица, решительностью и удивительно добрым, честным и открытым характером. Правда, ее открытость касалась только тех, кого сама мадам сочла достойными.

Вот и домоправительница нашего управляющего показалась мне грозной только для неприятных чужаков. А я не собиралась оставаться ни чужачкой, ни неприятной.

— Деточка, зря, — покачала между тем головой строгая дама. — Эх, молодо-зелено. Сколько девок на смазливую мордашку повелось, ни одна не…

— Конкретно эта мордашка послушная, — успокаивающе хмыкнула я, покорно отдавая домоправительнице накидку. — И безопасная. Хотя бы потому, что никто не ведется, все только пользуют. И нечего шипеть, — последнее было сказано разозленному до последней степени Ялису. — На правду обижаться не стоит, лорд.

— Ну и то. — Нас еще раз внимательно осмотрели с головы до ног и пригласили наконец из маленькой прихожей в комнату.

Свет из окна падал на крошечный столик. Кофейник, молочник, сахарница и кофейная пара едва помещались на столешнице. Свет заливал обтянутое гобеленом песочно-бежевое кресло. Ложингтон неспешно, будто нехотя, повернул голову, уколол взглядом меня, Ялиса, затем спокойно зашуршал газетой, сложил ее, отложил и только после этого медленно поднялся.

Старик за прошедшее время совсем не изменился — выглядел по-прежнему крепким, осанистым, и глаза у него оставались все такими же живыми.

На нем был домашний халат, тапочки, на голове колпак с забавным помпоном.

— Леди Нияр, — кивнул он. — Неужели вы прибыли лично сообщить, что пенсия мне больше выплачиваться не будет?

Глава 24

— Дядя Годрик, вы на старости лет умом тронулись? — с укоризненным интересом спросила я, спокойно села в кресло напротив старика и взяла печеньку.

— Маленькая нахалка! Этому тебя научили в пансионе — грубить старшим?!

— А зачем старшие глупости говорят? Меня не учили врать в ответ на такое.

— Ари, — вздохнул старый дедушкин друг.

Каждые каникулы, которые мы с дедом проводили на взморье, он обязательно приезжал на две недели и все две недели нещадно закармливал меня именно этим фирменным печеньем из столичной кондитерской. Коробками привозил. И вообще баловал под негромкое дедушкино ворчание. Своих внуков у дяди Годрика не случилось, так он на мне отрывался.

— Дядя Годрик, мне нужна ваша помощь. И не выдумывайте глупости про пенсию. Она будет начисляться ежемесячно в том размере, в котором определил ее дедушка. Но вас я попрошу вернуться к работе.

— Стар я уже, Ари, сил нет.

— Дядя Годрик, вас еще раз обозвать сумасшедшим? Кто здесь старик?! Вот этот опытный поживший крокодил, которому дай только волю, он десятерых таких мошенников, как мой дорогой дядюшка Бойд, в омуте утопит?!

— Как-как ты назвала дядюшку Бойда? — переспросил он. — Глуховат я стал на левое ухо.

— Вы, дядя, услышали все верно, — рассмеялась я.

Только вот новости, что я взялась за ум, господина Ложингтона не обрадовали. Он, наоборот, нахмурился, напрягся и вдруг отрывисто скомандовал Ялису:

— А ну-ка, выйдите, лорд.

Ялис скривился, но подчинился без единого возражения. Вот же, когда он успел старику так насолить? И чем?

Бывший управляющий же дотянулся до нижнего ящика комода, вытащил коробку из толстого картона. Внутри лежали тканевые свертки, один из которых господин Ложингтон размотал. Убрав мешающие кофейник и молочник на пол, он водрузил на столик… сферу тишины, очень сложный в изготовлении и дорогой в обслуживании артефакт.

Полупрозрачный шар мягко звякнул, и я почувствовала, как комнату начинает заполнять магия. Она светилась чуть заметным мягким желтовато-красным светом. Есть еще более дорогие сферы-невидимки, действие которых почти невозможно распознать.

— Ари, девочка, что с тобой случилось? — очень мягко спросил господин Ложингтон. Он будто знал, что ничего хорошего.

— Как вы догадались?

— Есть разница между «повзрослеть» и «из воздушной принцессы превратиться в огненную фурию». Я не знаю подробностей, твой дед очень осторожно выбирал слова и предпочитал иносказания, говорил, что ты можешь сгореть дотла и возродиться, став сильнее, умнее, ярче. Он очень хотел уберечь тебя от этого. Не смог…

— Это не было иносказанием, — пожала я плечами.

Мне до боли захотелось рассказать обо всем, что со мной случилось, что я пережила, через какой ад прошла, рассказать обо всех злодеяниях моих дорогих родственников, пожаловаться, поплакать, получить сочувствие и обычное человеческое тепло, но я сдержалась.

Если дедушка не делился со своим другом, которому доверял и который на деле доказал свою преданность, то и мне не стоит спешить с откровенностями.

— Ари…

— Ялису можно доверять, он не станет