Дневники фаворитки - Татьяна Геннадьевна Абалова

— Хоули до сих рвется в небо перед Большой волной. Его разум все еще гонит его искать самую сильную жемчужину. Знаешь, виверны не настолько глупы, как привыкли считать люди. Посмотри, с каким усердием он собирает жемчуг.

— Зачем ему столько?

— Видимо даже у виверн сохранилась мечта вновь стать драконами. Не ездовой тварью, пригодной в бою, а мыслящим существом.

— Это настоящий селлар? — я взяла одну и посмотрела на просвет.

— Да. Но пока он не заговорен, это просто жемчуг. Хочешь, я закажу тебе платье, расшитое этим жемчугом?

— Ох, оно должно быть очень тяжелым, — я перевернулась на живот и заглянула в лучащиеся глаза короля. Он притянул меня к себе и поцеловал.

Мы были счастливы. Я не знаю, что нас сроднило: жедунь-трава, которая сняла все ограничения и страхи, потрясение от гибели Фиордес и Дикрея, озарение, что жизнь может оборваться в любой момент, ощущение гнетущего одиночества, когда хочется, чтобы рядом был кто-то, кто поймет тебя, или… порок. Раздумывала, прежде чем написать это слово, хотела заменить его на любовь, но… Я знаю точно, что со стороны Таллена любви ко мне нет. Откуда ей взяться? Девочка-провинциалка, которой далеко до столичных красавиц. Толком ничему не обученная, не пригодившаяся даже в семейной жизни. Глупая, наивная… Может быть слабые ростки любви и пробивались в моей душе, но я безжалостно их вырывала, объясняя свое желание находиться рядом с королем пороком. Я хотела испробовать все, а Таллен охотно делился со мною знаниями. Разве любовь бывает ненасытна до плотских утех? Ей достаточно поцелуев. Нет?

Я сластолюбица, да?

* * *

— Как ты оказалась в пещере, где мы устроили засаду? — мы впервые за долгое время оделись. Таллену пора было возвращаться в столицу. Меня перекручивало от нежелания отпускать его.

— Случайно. Я сама вызвалась отнести обед охотникам.

— А где в это время находился Палек? Он должен был предупредить мать.

— Он спал, и мы не стали его будить.

— Откуда ты знаешь, что в нижней пещере живет виверна? Когда тебя гнал Дикрей, я не подозревал, что ты догадываешься о существовании ящера, но твой крик «Сожги зверя!» ясно дал понять, что ты задумала. Пришлось спасать тебя.

— А где вы все были раньше? — я поджала губы, вспоминая как мне было страшно. — Почему не остановили Дикрея?

— Для этого прежде всего нужно было остановить тебя, но нам никак не удавалось перехватить столь прыткую девицу. Один твой бег по карнизу едва не сделал меня седым. Я каждую секунду ждал, что ты оступишься, и я не успею протянуть тебе руку. Так откуда ты знала про виверну?

— Случайно получилось. Следила за Палеком, а потом… потом уходить было поздно. Ящер вышел за подношением, — я не стала рассказывать, что видела, как Таллен плачет. Мне кажется, ему не понравилось бы узнать, что в минуту горя, когда он впервые показал, что у него есть сердце, за ним наблюдают.

— Все у тебя случайно…

— Мы даже с вами встретились случайно. Разве не так?

— Так, — он наклонился и поцеловал меня. Взял за подбородок и прижался сухими губами. Обыденно, без объятий, без слов «Я вернусь, жди». Повернулся и ушел.

А я принялась отсчитывать дни.

Глава 14. Фатальная случайность

Короля не было вот уже шесть недель. На седьмой я поняла, что меня отравили.

Велица застала жертву отравления стоящей на коленях перед ночной вазой. Недуг сгибал пополам.

— Позови доктора Фурдика! — крикнула хозяйка замка кому-то за спиной.

— Я сейчас! — отозвался взволнованный Палек. Видимо это он доложил драконихе, что я не могу подняться.

— Враг во дворце, — прошептала я, ложась на пол, но оставляя горшок в зоне видимости.

Велица стояла надо мной каменным изваянием. Уперев руки в бока и внимательно рассматривая мою скорчившуюся фигуру.

— И давно у тебя это началось?

— Всю неделю подташнивало, но я думала, что объелась сладостями. А сегодня вот…

Я едва успела дотянуться до ночной вазы.

— Когда в последний раз были очередники?

Я рукавом вытерла мокрый рот. Задумалась.

— Не помню. Кажется, тогда, когда вы сказали, что ребеночка у меня не будет.

— Теперь, кажется, ребеночек у тебя все же будет.

От такого предположения я даже села.

— Но как? Я все время пью отвар доктора Фурдика…

Дракониха подошла и понюхала воду в кувшине, плеснула чуть-чуть в бокал, посмаковала, потом сплюнула.

— И ты не почувствовала, что отвар уже не пахнет, как прежде?

— У меня с нюхом вообще что-то странное происходит…

— Что у нас? — доктор был деловит. Несмотря на ранний час блестел драгоценностями.

— У нас девка беременная. Голову тебе оторвать надо. Не уследил! — она сунула под нос Фурдику мой кувшин.

— М-да. Надо бы новый сбор гиблой травы раздобыть. Этот явно вышел из годности. Выдохся, должно быть.

— И-э-эх! Выдохся! И где ты его зимой раздобудешь?

— В столицу надо ехать.

— А мне что делать? — я смотрела на них снизу: на хмурящуюся Велицу и нервно дергающего ножкой доктора.

— Пока трудно сказать, — доктор потер сухонькие ручки, и этот шелестящий звук вызвал новый приступ рвоты. Когда я подняла голову, Фурдика в комнате уже не было.

После отъезда короля я перебралась к себе. Не посчитала возможным оставаться в опочивальне Таллена. Едва пережила укол ревности, когда подумалось, что в следующий раз он может вернуться не один. Поплакала, уткнувшись лицом в пахнущую королем подушку, собрала одежду, которую прислали с торговым обозом (брат трактирщика постарался выбрать все самое красивое), и перебралась в свое крыло.

Чтобы заглушить неприятное чувство, с головой ушла в рисование. Уединение помогало не замечать настороженные взгляды обывателей замка. От меня шарахались кухарка и Палек. Стоило появиться во дворе, замирала по стойке смирно стража. Велица и остальные были предельно вежливы, но уже без той дружеской теплоты, когда я была никем. Теперь же ко мне приклеилось звание «Фаворитки Его Величества». Наша недельная связь ни от кого не скрылась. Да мы особо и не прятались. Где мы только не засветили свои обнаженные тела! Это Вокан и прочие не попадались нам на глаза, но могу представить, кто видел на нас во время наших безумных любовных игр.

Я и сама избегала общества, испытывая