Злодейка, приручившая Дракона - Аматариэль Джулианна Кортес

— Я не знаю, — честно сказала я. — Эта сила… она просто появилась. После того, как я чуть не умерла.

Я намеренно упомянула свой обморок в самом начале, который на самом деле был моментом моего перерождения.

Кай вглядывался в мое лицо, пытаясь понять, лгу я или нет.

— Ты… — начал он, и его голос дрогнул. — Ты не Амелия де Валуа. Та девушка, которую мне прислали… она была другой. Пустой. Глупой. Капризной. А ты… ты не такая.

Вот оно. Момент истины. Признаться? Рассказать ему безумную историю о другом мире, о книгах, о смерти? Он сочтет меня сумасшедшей.

— Та девушка умерла, — сказала я тихо, и в этих словах была двойная правда. — Она умерла в тот день, когда ее отец продал ее вам, как вещь. А на ее месте появилась та, которая отчаянно хотела жить.

Кай отшатнулся, словно я его ударила. Мои слова попали в цель. Он смотрел на меня так, будто видел впервые.

Генерал отошел к окну, пытаясь привести мысли в порядок. Долгое время он просто стоял молча, глядя в ночную тьму. Я видела, как он борется с собой, как пытается уложить в своей голове новую, невозможную реальность.

— После покушения в форте, — начал он глухо, не оборачиваясь, — когда ты лежала в бреду, ты звала свою мать. Но ты называла ее не по имени баронессы де Валуа. Ты шептала другое имя…

Мое сердце остановилось, а потом бешено заколотилось. Я попалась. Попалась на самой глупой, самой сентиментальной ошибке.

— Ты говорила на языке, которого здесь никто не знает, — продолжал он. — Языке варваров с далекого севера. Я приказал найти переводчика. Он сказал, что ты говорила о… поездах. О стеклянных башнях. О мире без магии.

Он обернулся. В его глазах больше не было гнева. Лишь бесконечная, тяжелая усталость и растерянность.

— Я не знаю, кто ты, Амелия. Демон, вселившийся в чужое тело? Призрак из другого мира? Сумасшедшая? Мне все равно.

Кай подошел ко мне и, опустившись на одно колено, оказался на одном уровне со мной. Он взял мою руку в свою. Его ладонь была горячей.

— Я знаю только одно, — произнес он, и его голос был хриплым от сдерживаемых эмоций. — Когда я увидел тебя, раненую, в ущелье, я впервые за много лет почувствовал страх. Когда я увидел, как нападавшие схватили Элайру, я почувствовал ярость. Но когда я понял, что ты в опасности, что ты можешь погибнуть… я почувствовал, что теряю нечто большее, чем просто союзника. Больше, чем полезный актив.

Он смотрел мне в глаза, и в его взгляде больше не было льда. Там была буря. Буря из чувств, которые он так долго подавлял.

— Я не знаю, что это. Я не умею говорить такие слова. Любовь, нежность… это все не для меня. Это для таких, как она, — он кивнул в сторону двери. — Для светлых и чистых.

Генерал сжал мою руку сильнее.

— Но я знаю, что когда ты рядом, я могу дышать. Когда ты споришь со мной, мой ум становится острее. Когда ты в опасности, моя сила рвется наружу, чтобы защитить тебя. Ты… ты стала частью меня. Неотъемлемой. Как моя боль, как мое проклятие, как мой меч. Я не знаю, как жить без этого.

Это не было признанием в любви. Это было нечто большее. Это было признание в зависимости. Признание генерала, который никогда ни в ком не нуждался, в том, что он беспомощен перед этой странной, колючей, непонятной женщиной.

— Ты стала для меня нечто большим, чем просто женщина, Амелия, — прошептал он. — Ты стала моим отражением. Моим проклятием. И моим единственным шансом не сойти с ума в этом аду.

Он поднес мою руку к своим губам и коснулся тыльной стороны ладони легким, почти невесомым поцелуем. А потом просто остался стоять на коленях, держа мою руку и глядя на меня снизу вверх. Великий генерал-дракон. На коленях. Передо мной.

И в этот момент я поняла, что все мои планы, все мои стратегии выживания летят в пропасть. Потому что я сама только что попала в самый опасный капкан. В капкан его отчаянной, сломленной, неправильной, но такой всепоглощающей искренности.

Глава 22

Время замерло. Весь мир сжался до размеров этого тихого, освещенного свечами кабинета, до пространства между мной и мужчиной, стоявшим передо мной на коленях. Великий генерал-дракон, чье имя заставляло трепетать целые народы, смотрел на меня снизу вверх, и в его глазах была вселенская усталость и отчаянная, обнаженная мольба. Он не просил о любви или прощении. Он просто констатировал факт: я стала его воздухом, его болью, его единственным якорем в бушующем океане безумия.

Его губы коснулись моей руки — легкое, почти невесомое прикосновение, которое, тем не менее, обожгло меня до самой души. В этот момент рухнули все мои планы. Вся моя стратегия, построенная на холодном расчете и желании выжить, рассыпалась в прах. Я смотрела на него, на его склоненную голову, на иссиня-черные волосы, в которых запутался свет свечи, и понимала, что попала в ловушку. Но эта ловушка была не из стали и камня. Она была соткана из его боли, его одиночества и его отчаянной, неправильной искренности. И я не хотела из нее выбираться.

Моя рука, которую он все еще держал, дрогнула. Я медленно, очень медленно, высвободила ее из его хватки. На мгновение на его лице промелькнуло выражение потерянности, словно он решил, что я его отвергла. Но я не отняла руку. Вместо этого я осторожно коснулась его щеки. Кожа была горячей, жесткой от многодневной щетины. Он вздрогнул от моего прикосновения, как от удара, но не отстранился. Он замер, закрыв глаза, и чуть заметно подался вперед, навстречу моей ладони, как измученное животное, которое впервые за долгие годы почувствовало ласку.

— Кай, — прошептала я его имя, и оно прозвучало в тишине кабинета как клятва.

Я не знала, что еще сказать. Любые слова казались пошлыми и неуместными. Что можно сказать человеку, который только что вывернул перед тобой свою душу наизнанку?

Я опустилась на пол перед ним, оказываясь на одном уровне. Мое дорогое шелковое платье смялось на ковре, но мне было все равно. Я взяла его лицо в свои ладони и заставила его посмотреть