Муж на сдачу, или Попаданка требует развода - Сусанна Ткаченко

Карада — мой законный муж, — сообщила я портнихе, наблюдая, как её глаза лишь чуть расширились от удивления.

Удивительно клиентоориентированная женщина даже челюсть не уронила, мгновенно перестроившись:

— Прекрасная новость! Тогда вам стоит посмотреть фасоны нижнего белья и вот эти ткани, — тут же нашлась она, ловко перелистывая альбом с образцами. — Одна моя клиентка при помощи всего лишь сшитых мной нарядов регулирует визиты мужа в свою спальню. Ей совсем не приходится вымаливать его внимание или же, наоборот, отваживать благоверного в неблагоприятные дни. Она просто надевает подходящее платье и бельё.

Ну и еще много другого рассказала. Так я узнала, что высшее общество обожает охоту, пышные балы, маскарады с обязательными интригами, всевозможные турниры, театральные постановки с настоящими магическими эффектами, пикники у озера и в горах. А ещё аристократки запросто летают на тех самых досках и прочих летающих штуках — для этого они шьют брючные костюмы, чтобы не светить бельём перед прохожими.

Про погоду я тоже узнала — она в столице круглый год ровная: ни холодно, ни жарко, ни снега, ни дождей. Это контролируют погодные маги, потому что нелётную погоду допускать никак нельзя.

Узнала я и про кошек немного.

— Скажу вам по секрету, ваша светлость, — понизила голос Вейм, наклоняясь ко мне, — на будущий маскарад в честь Мау многие дамы придут с ненастоящими кошками! В столице набирает силу тренд на артефакты в виде искусственных кошек. Но они такие натуралистичные, что не сразу и отличишь! — протараторила портниха, когда мы наконец определились с гардеробом. — Мой вам совет — посетите лавку господина Шмуля и тоже себе закажите такую штуку, а то будут коситься.

Но тут, будто только и ждала момента для эффектного появления, из пространства буквально вывалилась Мотя. Её белая шерсть слегка взъерошилась, а зелёные глаза сверкали торжеством.

Бедолага Вейм, наверное, расстроилась, что у неё никак не находится для меня ценного совета.

Тем не менее разочарование портниха спрятала очень глубоко.

— Восхитительная госпожа кошка! — выдохнула она восторженно.

Глаза Вейм округлились, а руки сложились в почтительном жесте. Она склонилась в глубоком поклоне, едва не касаясь лбом пола.

А Матильда издала утробный рык и хищно посмотрела на заманчиво лежавшие на диване отрезки тканей. Ох, как она любила порыться в чистом белье, сваленном в кучу! Да что там! Она и в шкафу любила «порядок» навести, если дверцу не закрыть на резинку.

— Рада знакомству, до завтра, госпожа Вейм, — поспешила я пресечь безобразие на корню, делая решительный шаг вперёд, чтобы встать между кошкой и драгоценными тканями.

— И я безмерно счастлива, ваше сиятельство! — Портниха стремительно собрала свои вещи и заверила: — Слава магии и Мау, которая нам её подарила, у меня отличные помощницы. К утру ваш гардероб будет готов!

Вейм взмахнула рукой, и сундук поплыл к двери, слегка покачиваясь в воздухе. Все же очень удобная штука — эта магия. Я с тоской посмотрела на плывущую будто в невесомости тяжесть, и мне страстно захотелось уметь так же.

— С Тамерланом я договорилась, — объявила Мотя, когда мы остались одни. — Он согласился тебя прикрыть. Правда, взял с меня клятву, что я приду на всенощные весенние бдения и приму участие в концерте. Но это будет только в следующем году. Многое может к тому времени поменяться. Не буду раньше времени переживать.

В дверь деликатно постучали, и, когда я разрешила войти, на пороге возник герцог… в домашнем. Свободные мягкие брюки из тонкой шерсти и лёгкая — пусть будет футболка — с рукавами благородного мышиного цвета удивительно хорошо подчёркивали стальной оттенок его глаз и атлетическую фигуру. Он казался ближе и… опаснее.

— Лана, эти покои приготовили для вас. Сундук уже занесли в спальню. Дверь в неё вон за тем гобеленом с голубыми цветами. Надеюсь, вам всё понравится, но если нет — позвоните в колокольчик, и к вам явится горничная, — сказал он, глядя на меня каким-то странным взглядом.

Я бы таким смотрела на бутерброд с майонезом в период диеты — со смесью желания и сожаления.

— Благодарю за гостеприимство, ваша светлость.

— Пожалуйста, зови меня Доменик. Нужно привыкать и скорее вживаться в роль герцогини. Я надеюсь выехать завтра до обеда, так что времени совсем немного.

— Но вы же проведёте инструктаж? — перепугалась я, внезапно осознав, что уже совсем скоро предстану перед домочадцами Карады.

— Никаких сложностей не предвидится. Вы, главное, покажите всем, что мы близки, а вести себя можете как душе угодно. Говорите и делайте все, что хотите. Не забывайте, что герцогиня, а значит хозяйка — именно вы. Никто не смеет вам перечить.

Да? Ну ла-а-дно. Такое я умею и люблю. Уголки губ сами собой поползли вверх.

— Тогда спокойной ночи, Доменик, — сказала я, стараясь выдать более-менее милую улыбку вместо коварной ухмылки.

На данном этапе мне нравилось, как всё складывалось: я прекрасно ассимилируюсь в этом обществе и смогу решить, как устроить свою жизнь — при условии, что «свекровь» и остальные домочадцы не будут сваливать все беды на «невестку», как зачастую принято делать в моём мире.

— Спокойной ночи, Лана. Спокойной ночи, Матильда, — сказал герцог, слегка наклонив голову, и повернулся к нам спиной, направляясь к выходу.

Обтянутые тканью натренированные ягодицы я совершенно без всякого желания это делать тоже отметила — взгляд сам на них упал, и я залюбовалась плавными движениями мышц под тонкой материей. Поспешно прикрыла глаза, ругая себя за женскую слабость.

— Мне нравится, как он пахнет, — подлила масла в огонь Мотя, её ноздри трепетали. — Силой и надёжностью. О него иногда хочется тереться и мурчать. И почему только другие кошки его игнорят?.. Нет, не понять мне местных, не понять.

Я рассмеялась и приложила руки к горящим щекам.

— Идём ляжем, и ты мне расскажешь, чем тебе местные не угодили. Чувствую некую недосказанность и ещё не понимаю, чем тебя не устраивает возможность всю ночь напролёт проорать в тёплой компании, — пошутила я, направляясь к спальне.

Она таким тоном рассказала про данное Тамерлану за помощь обещание, что складывалось впечатление, будто её обязали всю ночь противоблошиным шампунем мыться, когти стричь и уши чистить.

Мотя важно, задрав хвост трубой, пошла к гобелену с голубыми цветами, продолжая жаловаться:

— Я тебе раньше не рассказывала, как-то к слову не приходилось, но до той жизни, в которой мы с