Тление - Лорел Гамильтон

своей жизни. Мне нужен другой офицер, чтобы разобраться, в чем дело, прежде чем я сделаю ошибочные выводы. Я мало кого из обычных людей опрашивала, но знала, что их реакции могут сильно отличаться от реакций вампиров и оборотней. У вампов за плечами были декады и века тренировок по контролю над эмоциями и языком своего тела — это больше, чем бывает у большинства людей. Оборотни же могут почуять страх и гнев, и неважно, как хорошо ты контролируешь свое тело — над автоматическими реакциями нервной системы ты не властен. Они сдадут тебя с потрохами, если в дело пойдет нос оборотня, то же самое касается их суперслуха, да и вампирского тоже. И те, и другие поймут, что твой пульс подскочил — зачастую даже раньше тебя самого.

Я смотрела на женщину, тихо сидевшую на кровати, на пачку «Клинекса» у нее в руках, о которой она уже забыла, потому что пялилась в стену. Она была бледной, а ее кожа покрылась испариной. И то, и другое могло быть признаком шока. Надо выяснить, может ли кто-то с более объемным багажом медицинских знаний, чем у меня, осмотреть ее. Насколько я могла судить, с ней явно что-то не в порядке. Блин, я вообще не привыкла разбираться с обычными людьми. Копы не в счет, сотрудники «скоряка» тоже. Они все ведут себя нестандартно в чрезвычайных ситуациях — еще нестандартнее, чем вампиры и оборотни.

— Этот вампир напал бы на меня, если бы не умер? — спросила Мона.

— Не знаю, вы тушили огонь, так что вы пытались ему помочь.

— Я не задернула шторы, — возразила она.

— Вы старались помочь, как могли.

Она кивнула, будто бы для нее это что-то значило. Я выудила телефон и напечатала Дольфу, стараясь не раздувать ситуацию с Моной. Какое-то время я размышляла, что именно ему написать, и в итоге отправила следующее: «Ты мне нужен в комнате горничной. Тут что-то не так.»

— Мы с вами раньше встречались? — спросила вдруг Мона.

Я покачала головой.

— Нет.

Она нахмурилась. Я отступила чуть дальше в дверном проеме, чтобы получше видеть коридор, но при этом не выпускать из глаз женщину на кровати. К моему облегчению офицер Кей Бичер шагала в нашем направлении крайне решительно. Я заметила Дольфа — он вышел из номера сразу за ней. Он был намного выше, но мне не нужно было выбирать, на кого из них смотреть.

Кей подошла с улыбкой и поблагодарила меня. Дольф у нее за спиной стоял с нечитаемым и очень серьезным лицом. Она даже обернулась, словно гадала, не влетит ли ей за то, что оставила свой пост на меня. Я подала голос прежде, чем она успела втянуть себя в неприятности.

— Кей, как хорошо, что ты здесь. Мона, офицер Кей вернулась, побудете с ней пару минут? Я скоро вернусь, — я даже улыбнулась, пока говорила это.

Мона кивнула и посмотрела на Кей так, словно ни разу ее не видела, а потом опять уставилась в стену. Стена не казалась мне такой уж интересной — обычная стена в отеле, с комодом, телевизором и зеркалом. Стандартное отельное убранство, но вдруг я поняла, что ошибалась. Зеркало занимало куда больше места, чем обычно. В большинстве дешевых номеров зеркало устанавливают с внутренней стороны двери в ванную или на дверцах шкафа. У многих отелей там была бы картина. Мона смотрела не в стену. Она смотрела на себя. И смотрела так, будто не узнавала того, кого видит. Может, это просто последствия шока, а может и что-то другое.

Когда я вышла наружу, Дольф ждал меня в коридоре. Лицо у него было выжидающе-нейтральное. Он знал, что без серьезной причины я бы не стала его звать. Я прошла мимо него чуть дальше по коридору, и мы оказались ближе к месту преступления и толпе снующих туда-сюда людей. Я остановилась, не доходя до злополучного номера, чтобы никто нас не подслушивал.

— Анита, да говори же, — сказал Дольф.

Я рассказала то, что узнала от Моны.

— Это немного, — констатировал он.

— Факт, но она наверняка ничего настолько ужасного раньше не видела, так что, может, это просто шок.

— Но ты так не думаешь, — заметил он.

— Мне бы хотелось опросить ее и выяснить это.

— Она — героиня. Ее образ в средствах массовой информации уже сформирован, — сказал он.

— И?

— Нам нужно знать точно, прежде чем мы поменяем линию повествования, вот и все.

— «Поменяем линию повествования», — повторила я. — Ого, Дольф, ты разобрался в том, как иметь дело с прессой.

Он улыбнулся, а потом вновь сделался серьезным — на тот случай, если на нас сейчас кто-нибудь пялится. У него была определенная репутация, которая не позволяла улыбаться своим подчиненным на месте преступления.

— Я просто говорю, что мы должны действовать осторожно, Анита. У нас тут горничная-героиня, которая спасла отель от пожара, а ведь свежи еще известия о происшествии в Нью-Йорке. Убийства Солнышка неделями занимают первые полосы.

— Я в курсе, — сказала я.

— Ты можешь вести себя дипломатично с нашей героиней?

— Я могу вести себя осторожно. Не уверена, что понимаю, как работает дипломатия.

— Сойдет, — ответил Дольф. — Можем включить камеру на жилете офицера Бичер — так мы все запишем.

— Отличная идея.

— Ты правда считаешь, что эта женщина имеет отношение к убийству?

— Не знаю, но тут что-то нечисто, и прежде, чем мы коронуем ее титулом героини, я бы хотела выяснить, что именно.

— В коридоре есть камера, — заметил он.

— Мы можем посмотреть запись перед тем, как вернемся?

Он кивнул.

— Можем.

— Мне нужно поговорить с офицером Кей до того, как мы уйдем?

— Я сделаю так, чтобы она оставалась на месте, и никто другой не разрешил ей покинуть пост, пока мы не вернемся.

— Круто быть начальником, — заметила я.

Дольф вновь коротко улыбнулся.

— Лучше, чем им не быть.

— Аминь, — согласилась я.

Его улыбка стала чуть шире, а потом он заглянул в номер, чтобы велеть офицеру Кей оставаться на посту. Затем мы направились к остальным, чтобы Дольф мог раздать им приказы. Я даже позволила МакКиннону посмотреть запись с камеры наблюдения вместе с нами. Пока я не использую свои парапсихические способности в его присутствии, все должно быть нормально, а если это изменится, я ему скажу, чтобы свалил нахрен подальше. Может, за то, что он провернул свой маленький амулетно-заклинательный эксперимент со мной и Жан-Клодом, я и просто так ему это скажу, но сперва мы должны раскрыть убийство. Я всегда могу повыпендриваться позже.

8

Начать