Чужая невеста для звездного странника - Наталия Журавликова

— Как хорошо, что ты их заметил первым, Митналь! — я всхлипнула.

— Настоящий охотник должен обращаться ветром, когда выходит на прогулку. Слышать, видеть и чувствовать запах. Так мой наставник говорит.

Вокруг невероятно красиво. Солнечные лучи преломлялись в верхушках деревьев. Мы были детьми, поэтому все казалось таким большим и ярким.

— Мы станем взрослыми и поженимся, — сообщил Митналь, — и я буду приносить с охоты богатую добычу.

— Ты сын вождя, у тебя может быть много жен! — он еще не успел согласиться, а я его ревновала.

— Вот глупая. Зачем много? Мне хотя бы за тобой уследить. Чтобы на змею не наступила.

И едва я успела загордиться, он добавил плутовским тоном:

— Разве что, попросить остальных жен за тобой присмотреть?

— Митналь!

Я толкнула его, так что он чуть не упал. Мальчик задорно смеялся, и я понимала — он просто шутит. Ему и правда никто больше не нужен.

Яркая картинка рассыпалась на куски. Резко сев в кровати, я жадно ловила воздух.

Это всё было по-настоящему!

Глава 26

Утром семья притворялась, что все как обычно, ничего не поменялось. Но во время завтрака я поймала на себе такой жалостливый взгляд мачехи, что сомнений не оставалось — отец поделился с ней своим горем.

Тайрос, впрочем, был так же безмятежно-суров, как обычно. Наверное, ему пока не рассказали, что меня ждет.

Выйдя из ресторанной зоны, отец поманил меня за собой. Пока мы шли до его кабинета, беседовали о незначительных вещах типа слегка пересушенного омлета.

Наконец, оказавшись наедине, отбросили светские маски.

Папа обнял меня и заботливо спросил:

— Как ты, голова не болит?

— Нет, пап. Этот процесс будет очень постепенным, насколько я знаю.

— Никому пока не известно, что именно нас ждет, — вздохнул отец. Выпустил меня из объятий и предложил присесть.

— Наши программисты взламывают код чипа, который Митчелл добыл с робота-пирата. Возможно, ты могла бы им помочь?

— С удовольствием. Уверена, буду полезной. И все же, что нам делать с Хэмилом и его семьей? Неужели ты до последнего им не скажешь, что невеста блестящему представителю династии досталась дефектная?

— Дочка, ты не дефектная! — возмутился отец. — И при всем своем исключительном уме не очень понимаешь, что такое дипломатические браки. Никто не ждет  от супругов долгой и счастливой совместной жизни. Если, например, у них не складываются отношения с самого начала, они даже могут договориться о свободном супружестве. На публике пара изображает семейную идиллию. А потом каждый занимается своими делами.

— Но это же безнравственно! — воскликнула я и прикусила язык. Очень несовременное возражение вдруг само собой пришло в мою больную голову.

— Это лучше, чем когда двое ненавидят друг друга и ставят под угрозу дипломатические отношения, экономическое благополучие и прочие важные вещи.

— Такой жизни ты хотел для меня, когда соглашался на помолвку?

— Пиретрион теряет позиции. Ресурсы, уровень образования, лучшие умы. В Аусмагале у тебя будет больше возможностей.

— Скорее всего, нигде у меня ничего не будет, — сказала я с горечью.

— Мы еще не слышали мнения твоего спасителя, академика Шенсона, — напомнил отец, — скоро мы с ним выходим на связь. Я уже отправил файлами результаты обследования, так что у него есть конкретика.  От его слов и будем отталкиваться. Что же касается твоих моральных установок…

Отец перевел дыхание и продолжил:

— Главное — чтобы брак был заключен. Наши галактики породнятся, это будет широко отражено в прессе. И я надеюсь, ты понимаешь, насколько это важно, милая.

— Понимаю, отец. Но… если мое состояние настолько ухудшится, что я не долечу до Аусмагала? Или буду выглядеть очень уж не блестяще. Это вряд ли будет дипломатической победой Пиретриона.

— Я думал об этом, моя дорогая Иса, — с неохотой признался отец, — поэтому сегодня, после того как мы побеседуем с Шенсоном, я запрошу конференц-связь с отцом Хэмила.

В кабинете раздался тонкий вибрирующий писк.

Отец быстро подошел к столу, нажал. Тут же в центре появился полупрозрачный прямоугольник, передающий изображение худого остроухого мужчины с бледно-синей кожей и фиолетовыми волосами.

— Шенсон! Я только что вспоминал тебя!

Отец не смог скрыть волнения.

— Я вижу, Исабель тоже здесь! Как ты повзрослела!

— Приветствую вас, академик Шенсон.

— Я изучил присланные материалы, — гений сразу перешел к делу, — на первый взгляд, все плохо. Извини, Эштон, не в моих правилах смягчать информацию.

— Помню об этом, Куцер. Двадцать лет назад ты сказал мне ровно то же самое.

— Тогда я тоже не был уверен, что смогу помочь, как и сейчас. Нейроволокна действительно отмирают. Они хоть и несут в себе кучу интеллектуальных возможностей, сами по себе умом не отличаются. Поэтому росли, росли… никак не сдерживая процесс. Пока стало некуда. Новые волокна больше не могут образовываться, а старые начинают отмирать. Я пока не понимаю, почему. Может им там тесно и насыщение кислородом упало. Увы, технология несовершенна.

Звучало это все отвратительно. Я пожалела, что внимательно слушаю.

— Словом, Эштон, мне надо самому посмотреть Исабель.

— Мы уже в Аусмагале, Куцер, до места назначения осталось лететь немногим более полугода. Или ты освоил телепортацию и двигатель искривления пространства?

— Это очень дорогие технологии, Эштон, — замахал руками Шенсон, — но да, у нашей лаборатории есть один корабль на двигателе с мини-воронкой. Но моментально добраться даже на нем не получится. Понадобится около двух недель. И то только потому, что мы недалеко от вашего Аусмагала, изучаем новые микроорганизмы.

— Две недели — довольно скоро! — обрадовался отец. — Ты сделаешь это? За деньгами я не постою.

— Знаю, мой друг, — улыбнулся академик, — значит, увидимся. Будь здорова, Исабель!

Что это — надежда или просто отсрочка принятия неизбежного?

Глава 27

Митчелл Карнел

Валяться в кровати было глупо. Переночевав в лазарете, я запросился домой, то есть к себе в каюту, уже с утра. Чувствовал себя уже прилично, о вчерашнем приключении напоминал только ожог в области солнечного сплетения. Шокер не коснулся кожи, но и мимолетного контакта хватило, чтобы нанести мне травму.

Надо было потолковать с адмиралом. Нет, не о его дочке, как бы мне того хотелось. А обо всей неразберихе, что происходит на его