Институт благородных дэвров, или Гувернантка для варвара - Анна Ледова

смеёшься. Лицом не показываешь, а душой-то слышно. Вот какова твоя музыка: острее меча, звонче стали, ярче солнца, нежнее поцелуя матери…

Меня от этих неожиданно глубоких слов дрожь пробрала. А рычание кайарахи я бы ни с чьим другим уже не спутала.

– Благодарю вас, господин Риедарс, – тихо сказала я, не оборачиваясь. – Таких проникновенных и красивых слов мне даже в Астеви-Раше не доводилось слышать. Жаль, ваши товарищи этого не застали, какой прекрасный пример…

– Не для чужих ушей это, аурем, – негромко пророкотал Вепрь, склонившись сзади.

А для чьих, стало понятно, когда горячее дыхание обожгло нежную кожу ушной раковины, а раскатистый тембр влился внутрь, прокатившись мурашками по спине. И снова это непонятное «аурем». Меня уже несколько раз так называли другие дэвры, каждый раз вызывая бурное недовольство у товарищей, если к слову ещё добавлялось «менс». Но будь это что-то обидное, сам кайарахи, наверное, не стал бы его использовать?

– А хитро́ вы с парнями придумали, – одобрительно хмыкнул дэвр, отстранившись и вновь переходя на «вы». – Вроде и не заставляете все эти ваши ажуры учить, а те вон сами уже малого караулят – узнать, чего вы там ему нового сегодня говорили.

– Надеюсь, вас не смущает мой неторопливый подход к обучению, – улыбнулась я. – Да, времени мало, но качество знаний мне кажется сейчас важнее их количества. И, конечно, желание ваших подданных. Я могла бы согласно контракту читать лекции с утра до вечера, но не люблю учить из-под палки. И, боюсь, для военной муштры, к какой они привыкли под вашим началом, у меня просто громкости не хватит.

– Да уж и без того очень ладно своё гнёте, – довольно согласился Вепрь и вдруг рассмеялся. – Так чего, тесса, обошёл я малого с Дичком? Мне-то награда полагается?

– Несомненно, обошли – смутилась я. – Вот только взять вас в сопровождающие завтра я, простите, не смогу. Раз уж не для всех ваши слова прозвучали…

– А чего до завтра тянуть, – весело оскалился дэвр. – Хочешь посмотреть, красавица, как Ранги, Небо-отец, в океане свой звёздный плащ полощет?

* * *

Когда я пробралась в свою спальню, Мелли ещё не спала, а дверь к ней была открыта. Компаньонка лишь удивлённо посмотрела на меня, потом на часы, но ничего не сказала. А я так и не сумела стереть улыбку и мечтательное выражение с лица.

Много чудес хранит природа, и в каждом уголке света они разные, но увидеть такое… Чёрный Вепрь привёл меня на берег, на невысокий утёс. От красоты и так захватило дух: усыпанное звёздами небо, огромное серебряное светило, лунная дорожка на волнах и бескрайний океан. Но кайарахи подвёл меня к самому краю обрыва.

– Гляди, красавица.

Я опустила глаза и обомлела. Всё побережье, насколько хватало глаз, густо мерцало голубыми искрами. Они сияли, перекатываясь на волнах, будто на берег неведомая щедрая рука плеснула россыпь сапфиров.

– Что это? – зачарованно спросила я.

– Фанау-марама, дети Уру. Когда сыновья земли и неба силой разлучили своих родителей, то в утешение Танги подарил матери-Венуа зелёное платье и украсил его цветами и яркими птицами. Уру же подарил Ранги-отцу три плаща: голубой, красный и чёрный. Днём и на закате Ранги выглядел великолепно, и Венуа с гордостью любовалась мужем, но ночью очертания его тонули во мраке. Тогда Танги приколол ему на грудь луну-Мараму, а Уру позвал своих детей, Блёсток, и приказал им украсить чёрный плащ Ранги. Когда Ранги-отец ворочается, то фанау-марама сыплются из складок плаща в океан, и великий Моана, брат Венуа, каждую ночь омывает их волнами, чтобы те сияли ещё ярче на радость супругам…

– Какая красивая легенда…

Наверное, вид у меня был совершенно растерянный, так что Чёрный Вепрь пояснил.

– Жучки это такие, тесса, – хохотнул он. – Как светлячки, только в воде обитают.

– Знаете, господин Риедарс, а первое объяснение мне нравится больше, – улыбнулась я. – Какие удивительные предания хранит ваш народ… Прошу вас, расскажите ещё что-нибудь.

– Не мастак я сказки сказывать, – рыкнул дэвр. – Но слушай, тесса…

И я слушала, очарованная сиянием ночного неба и воды. Слушала под музыку океана и пение ласкового бриза это тихое рычание, повествующее о диковинных вещах. Целый удивительный мир разворачивался перед глазами, такой красочный, такой непостижимый… В этих поверьях на каждую травинку, каждую птицу имелась своя басня, мир дэвров был населён духами и демонами, полон добра и зла, колдовства и чудес.

Конечно же, я понимала, что эти примитивные верования рождены от недостатка научных знаний, но как это было красиво… Более всего меня поразила близость их народа к природе, ведь в этих легендах звери и птицы были говорящими, а дэвры приходились им сыновьями и братьями. Могла ли я представить, до чего богаты представления о мире у этих варваров…

Я даже задумалась о том, чтобы записать эти мифы. Вельтарингия обязательно должна познакомиться с этой удивительной культурой!

Наутро наш домик сотряс громогласный рёв под окнами:

– М-МЭЛЬДА!.. ВЫ!!..

– Боги милостивые! – вкатилась в мою спальню госпожа Ризе. – Опять это чудовище! Ари, умоляю, с этим что-то надо делать! Я пожалуюсь кайарахи! Я буду писать её величеству! Что ему опять от меня нужно?!..

– Мелли, дорогая, – спрятала я улыбку, а то перепуганной компаньонке явно было не до смеха. – А вы не думали… Ну… Что, кажется, просто понравились Вангапу Ярому?

Имельда подняла на меня глаза, полные ужаса и негодования.

– Ари, деточка, ты в своём уме?!.. Я приличная дама! Вдова! Да как этот варвар смеет! Да за кого он меня принимает?!..

– Быть может, за интересную и красивую женщину? – подмигнула я. – Право же, Мелли, почему вы думаете, что не можете понравиться мужчине? Ник вот тоже говорит, что вы слишком рано поставили на себе крест.

– Этот обормот просто избавиться от меня хочет!

– А, может, он просто желает вам счастья?

– Ари!.. – ошеломлённо взглянула она. – Но не с этими же монстрами! Да как тебе в голову такое вообще могло прийти! Этот варвар и двух слов связать не может, а ты предлагаешь принять его сомнительные ухаживания?..

– Но ведь его внимание вас ни к чему не обязывает… Мне кажется, оно любой даме лестно, от кого бы ни исходило.

– Аурелия, только посмей кому-то рассказать