Александр Бромов - Дорога к себе

Таамир сразу предпочел выключить память и гонор, притворившись недалеким деревом, и заставив окончательно насторожиться: неужели все настолько плохо, что дракон даже не огрызнулся, как обычно, предпочтя уйти в глухую оборону.

— Сначала, я думал, что вы опасаетесь повторения известных всем событий, — Сантилли стал исподтишка следить за их реакцией, хоть любимая и сделает это гораздо лучше. — Бред, конечно, но всякое бывает.

Йёвалли незаметно сжала плечо мужа: да, боялись — все дружно, как бы ненароком отвели глаза, не забывая пренебрежительно крутить головами и хмыкать, отрицая очевидное. Конспираторы. Но разговорятся, как миленькие разговорятся, не так, так по-другому, но мы правду узнаем.

— И вот, что интересно, — ашурт поболтал вином в бокале и придирчиво рассмотрел его на свет, — когда вернулась Ласти — охрана незримо усилилась. Запоздалое раскаяние? Стремление загладить оплошность?

— С чего ты взял, что мы ее охраняем? — очень натурально удивился Вардис.

— Гостей стало на порядок больше, — начал перечислять Сантилли, — боги зачастили (легкий извиняющийся поклон), спорим — скоро к себе будут зазывать на постой? — ашурт вопросительно изогнул бровь, которую проигнорировали, но йёвалли заметила, как Судья стрельнул глазами на Клер? Амена. — За все это время нас одних оставляли только на ночь. Про Саха я вообще молчу — он у нас уже живет. На Радужной вокруг дома такая защита, что дышать невозможно, а когда нам удавалось исчезнуть — немедленно начинался переполох, тщательно замаскированный под тоскующих и соскучившихся родственников. Я сначала подумал, что вы боитесь за Ласти. Не совсем верное предположение, так?

«Так», — подтвердила принцесса, рассеянно отпивая светлое вино.

— Отсюда логический вывод, — Сантилли бросил ироничный взгляд на Таамира, — вся эта суета связана все-таки со мной. Разъяснять?

— Будь добр, — дракон невозмутимо откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди.

Да-да, знаем — не хочешь ты говорить на эту тему, не хочешь, но придется. Из всех Ин Чу лучше всех владеет собой, даже Андерс ему немного проигрывает, а Вардис — вообще открытая книга, не быть темному шпионом.

— Разъясняю, — снисходительно хмыкнул ашурт, — если что-то опять случится с Ласти — я сорвусь и стану неуправляемым. Вывод верен?

Верен, конечно, верен, иначе они бы так не подобрались.

— За дурака меня держите, милорды? — хорошее настроение мигом улетучилось, — Я похож на….

— Сан, подожди, остынь. Не кипятись, — начал Андерс, но его перебила дочь.

— Они боятся не столько повторения того, что было после смерти твоей жены…, - Ласайента задумчиво смотрела на небо над лесом.

И тут Сантилли понял:

— Столько того, каким я стану. Нет, — он мотнул головой, пристально следя за Клером, то медленно трущего пальцами левой руки, то сжимающего их, — кем я стану.

Пальцы дернулись, но бог быстро взял себя в руки и открыл рот, но возразить ему не дали.

— Так кем я стану? — вкрадчиво поинтересовался император, подаваясь вперед. — Черным мессией?

Он не ожидал, что первая же попытка окажется настолько удачной. Реакция у всех была разной: кто-то замер, кто-то сжал руки, кто-то заерзал, но само это уже говорило о многом. Клер закрыл рот и обреченно откинулся на спинку стула, окончательно выдав себя.

— Да ладно, — недоверчиво протянул Сантилли. — Абсурд.

— Вы серьезно? — удивилась Ласайента, хлопнув ресницами. — Проще было бы убить — и проблема исчерпана.

Судья покусал губу, но промолчал, уткнувшись глазами в стол.

— А они думали об этом, — тяжело усмехнулся ашурт. — И кто у нас такой умный, а? — он в упор посмотрел на бога равновесия.

— Ты не правильно понял, — тщательно подбирая слова, начал тот.

— Я бы на твоем месте задумался над другим, — император наклонил голову к плечу и прищурился, — например, над тем, что глупо делать ставку на одного. Выгоднее задействовать нескольких. Уберут — всегда есть замена. Как думает наш аналитический отдел? — преувеличенно заинтересованно обратился он к Таамиру, хранившему ледяное спокойствие. — Что такое? У нас ступор в мыслительной деятельности?

Дракон снизошел до снисходительного совета:

— Я бы на твоем месте не ерничал.

— А я бы на твоем месте задумался, — желчно ответил демон, не замечая, как крепко обнимает его Ласайента, — о том, что некоторые стали бросаться на тех, кто раньше был его другом, кандидат в черные мессии номер два.

— С чего ты взял? — холодно спросил Ин Чу.

— И где же наше логическое мышление? — ядовито осведомился Сантилли. — В отпуске?

— Или мы спокойно разговариваем, или я начинаю визжать, — вклинилась йёвалли в разгорающуюся ссору и потребовала. — Рассказывайте.

Первым намечающуюся угрозу заметил Таамир и поделился своими опасениями с Вардисом, не обратившим на них особого внимания. События набирали обороты словно по спирали, каждый раз выводя на новый виток: вот очередная неприятность исчерпала себя, все благополучно разрешилось и успокоилось, и можно жить дальше, но с каждым разом Сантилли становился все более подозрительным, недоверчивым и вспыльчивым. Создавалось впечатление, что его аккуратно вели к какой-то определенной цели. Но запаниковали они только тогда, когда последовал вызов Ласа. Ашурт после исчезновения друга замкнулся, стал агрессивным и жестким, а потом и жестоким, никого не слушая и не считаясь с советами старших.

На этом месте повествования Санти скривился, как от зубной боли, но перебивать Клер? Амена не стал.

С этих пор с императором всегда кто-нибудь был рядом. Они охраняли его, избегая вмешиваться в личную жизнь и поучать, чтобы лишний раз не раздражать демона, и так находящегося на грани взрыва. Постепенно он стал спокойнее, но держался по-прежнему сухо и отчужденно со всеми, кроме узкого круга самых близких друзей. Улыбнулся Сантилли первый раз только в день возвращения Ласа.

— Ты прав, — согласился Клер? Амен, — мы боимся за Ласти. Ты сейчас в таком шатком равновесии, что любой толчок может привести к непоправимому. Поэтому извини, но ваша охота и медовое путешествие на двоих неосуществимо в ближайшем будущем.

— На троих, — усмехнулся император, — у меня две жены, и бросать одну ради другой я не намерен. Рожи сделайте проще, — попросил он, неожиданно развеселяясь. — Что это вас так перекосило?

Элерин, не смотря на откровенное игнорирование ее мужем после трагического события, не обиделась, не замкнулась и не ушла в сторону, со временем став тем якорем, который удержал Сантилли на краю отчаяния и горя, и тот был безмерно благодарен ей за поддержку, мужество и терпение. Он не считал, что любит жену, полагая ее исключительно своим другом, пусть самым искренним и преданным, но только лишь другом. Постепенно ашурт стал относиться к ней с нежностью и признанием, никогда не показывая своих чувств посторонним.