Дневники фаворитки - Татьяна Геннадьевна Абалова

игры играют мужчины? Вдруг все-таки отравилась? Падать с высоты роста больно.

— От чего тогда умерла генеральша Кройц? — король отвернулся к окну. На его скулах ходили желваки. С пола мне был особенно хорошо виден его профиль.

— Проклятие.

Таллен резко обернулся. Доктор поднялся и протянул мне руку. Пришлось вставать. Смерть откладывается до появления бывшего жениха.

— Откуда ты знаешь?

— Нашел в коробочке с пудрой, — доктор извлек из кармана вырезанную из кости пудреницу.

— Да, это Фиордес. Мы покупали ее вместе в Нордаги.

Я ожидала, что доктор вытряхнет содержимое, но нет. Фурдик перевернул и показал королю дно. Я тоже сунула нос меж двух склонившихся над вещью мужчин. Сначала ничего не разглядела, как и король, но доктор ногтем мизинца показал на небольшую выпуклость у одной из ножек.

— Что это? — не понял король.

— Половина жемчужины селлар. Вторая должна быть у человека, насылающего проклятие. Только так установится крепкая связь, и желание осуществится. Мне ли вам, Ваше Величество, объяснять?

— Жемчужина с магией, — завороженно произнесла я. Я видела ее впервые. — Как такая крохотная и даже не целая жемчужина может нести в себе смерть?

— Как я и говорил, жемчужина селлар может все. Эту заговорили на смерть. Чем больше всего гордилась Фиордес?

— Красотой тела, — произнес ошеломленный король.

— Ее она и лишилась. И вы, мой король, увидели свою любовницу в самом из ужасных состояний. Чисто женская месть. Проникнуть тайно в покои Фиордес и прикрепить проклятие к вещи, которой она часто пользуется, несложно.

— Но кто осмелился?!

Фурдик со значение поднял бровь.

— Стража! Взять леди Шер!

* * *

Леди Шер сопротивлялась. Кусалась, визжала, пиналась, но, когда ее все-таки скрутили, затихла. Помада размазалась, краска для глаз потекла. Под всем этим неумолимо проявился ее истинный возраст.

— Не я! Не виновата! Всех ненавижу, только посмейте до меня дотронуться!

Быстрый обыск ничего не дал.

— Что ищем? — уточнили пришедшие на помощь охотники.

— Вторую половинку селлара, — Фурдик показал пудреницу.

Лицо леди Шер скривилось.

— И не найдете. Ее просто у меня нет и никогда не было.

Не нашли. Когда я вернулась в свою комнату, взгляд упал на баночку с румянами. Я оглядела ее всю, но ничего похожего на селлар не заметила. Румяна были исключительно красивыми, с необыкновенным перламутровым блеском.

— А что это у вас в руках, милая? — я вздрогнула. Фурдик подкрался неслышно. — Еще один подарок от леди Шер? Ловко-ловко. Мы ищем селлар там, а он здесь. И никто бы не догадался.

— Но разве вторая половина не должна быть у человека, наславшего… Ой! Честное слово, это не я! — я запаниковала. Если селлар действительно в румянах, то могут решить, что я и есть убийца.

— Успокойся. Я свидетель, что о магическом жемчуге ты узнала от меня, и у тебя просто не было времени купить его, — доктор взял баночку из моих рук, зачерпнул румяна и растер между пальцами.

— Что тут происходит? — на пороге стоял Таллен, за его спиной заплаканная леди Шер с двумя стражниками по бокам.

Фурдик протянул королю указательный палец, на котором лежала крохотная жемчужина.

— Она спрятала вторую половинку в румянах и отдала их Милене. Весьма ловкий ход.

Я невольно провела рукой по щеке. Окажись такая ничтожная капля перламутра у меня на скулах, я ее просто смахнула бы.

Леди Шер, ошеломленную не меньше меня, увели.

* * *

Когда ее увозили, она кричала, прижавшись к стеклу кареты:

— Позовите Таллена! Это недопустимая ошибка! Меня нельзя наказывать за то, чего я не делала! Таллен!!!

— Может, она на самом деле не виновата? — я куталась в жесткий платок. — Совсем недавно у короля были доказательства, что я и есть отравительница Фиордес.

— А кто еще? Змея подавилась собственным ядом, — Фурдик натянул ворот по самые уши. Ледяной ветер трепал его жидкие волосенки.

— Между леди Шер и Фиордес давно шла вражда. У одной получилось вернуть себе короля и не раз, а у другой нет. Небесные чертоги, примите душу покойницы, — Велица поцеловала пальцы собранных в ковш ладоней.

— Почему король такой?

— Какой? — Велица шмыгнула носом. Дракониха никак не могла поверить, что ревность заставила леди Шер пойти на убийство.

— Заставляет страдать. Меня, королеву, леди Шер…

— Наверное, он просто не замечает, что вам плохо, — Фурдик постучал ногой о ногу. Мороз крепчал. — Вы же улыбаетесь, прихорашиваетесь для него.

— Бессердечный, — буркнула Велица.

— Совсем недавно ты говорила о грудном молоке, с которым наш Таллен всосал сострадание… — Вокан обнял дракониху.

— Не всосалось, — откликнулся Фурдик, поворачиваясь к нам.

— Что будет с леди Шер? Ее осудят? Сошлют на каторгу?

— Король не позволит, чтобы леди Шер судили, — за всех ответил Фурдик. — Она слишком долго была рядом с ним. Зачем обнародовать то, что должно быть скрыто?

— Боюсь, наша Казуля уже не вернется, — дракониха шумно высморкалась в платок. — Она ненавидела это деревенское имя, поэтому просила называть себя не иначе, как леди Шер.

— Ее убьют?!

— Если бы король хотел, леди Шер сгинула бы как Зуйка. Тихо. Без шума. И коней никуда не надо было бы гонять, — Вокан стряс с бороды снежинки.

Мое воображение тут же нарисовало, как леди Шер, беспрестанно оглядываясь, в страхе бежит от короля, а он следует за ней неотвратимо. И вот уже жар опаляет ее лицо, и идти больше некуда…

— Нам лучше не знать. И не болтать, если сами не хотим оказаться в опале, — ворота закрылись, и Велица, беспрестанно вздыхая, пошла в дом. А я осталась стоять на морозе. Как же просто король вершит судьбы! Без суда, без возможности оправдаться! Достаточно попасть к нему в немилость, и ты перестанешь существовать.

Я не верила, что леди Шер убьют. Скорее всего ее закроют в каком-нибудь монастыре, где обяжут хранить молчание. Она сама рассказывала, как король избавляется от своих любовниц.

Так я получила еще один наглядный урок: у короля нет снисхождения даже к тем, кого он когда-то любил.

* * *

Через двор опять с тяжелыми ведрами спешил Палек. На этот раз я не стала его окликать, тихо пошла следом.

Бесполезно запоминать дорогу и считать повороты, если ты