Скромница Эльза и ее личный раб - Елена Саринова

крепости Ухчи в Амбее. А здесь мы ждем из Олома согласие на то властей. Ты же знаешь, у меня есть человек в их главном земельном ведомстве. Но, теперь все шатко в Омаде. Эльза? Ты уезжала в Зайру за артефактами и брата навестить. А как оказалась здесь, и кто этот… — взгляд на моего проводника оценивающий. — просто кто он?

— Вам представиться? — недобро хмыкнул Киш.

Я вмиг подобралась:

— Он!.. Он тоже получил от меня и не в силах был от полученного отказаться. Кишмаил, мой пустынный проводник.

— Эльза, душа моя? Ты, вдруг, сменила тему диссертации? — пожалуй, именно эта догадка больше всего остального поразила Сельдерина. Больше моего появления здесь из-под стола.

— Нет, я… — а дальше был провал восприятия мира. И только мысль одна флагштоком пламенным замаячила на самой его темной грани: «Какая же прелестная из нас получится семья». Какая же прелестная… — Сельдерин, нам нужно поговорить с тобой.

— Да, душа моя.

— Наедине.

— Согласен…

Пустыня любая только кажется безлюдной. На самом деле по ней проходит множество дорог, будь то проверенные караванные пути, тайные тропы контрабандистов, паломничьи стези и маршруты охотников. Пустыня золотом песков своих встречает всех. Однако, отпускает уже по усмотренью.

Нас с Кишем в дальнейшую дорогу провожал сам хозяин таверны «Путник». Причем, они с моим проводником одинаково помято выглядели в это утро. И чем занимались ночью, неизвестно. Лично я сразу после разговора с женихом закрылась в комнате. Большой пробел в знаниях жизни! Деньги за постой ведь только у меня. Откуда они у Кишмаила, которого в Олом доставили в корабельном рабском трюме? Но, вопрос этот не всплыл и утром. Бесов чепчик!

— Эльза, что не так?

Мы уже несколько часов петляли средь барханов острых, все дальше уходя на север. И это странно. По карте Омады, которую я изучала в университете, в той стороне еще немного и начнутся буйные леса. Самое время выяснить:

— Я не заплатила за постой, — не с того совершенно начала.

— Я сам.

Вот это новость! Однако, мужчина одарил меня таким унылым взглядом, что надо бы ему успокоительных капель предложить. А лучше… чем там папу маменька поила после бала? Да где же эти травы взять?..

Мы спешивались за день минувший лишь дважды: в обед и вот сейчас, в подножье обтесанных ветрами «шоколадных» скал. Издали они напоминали тянущиеся к небу столбы, сплоченные и толстые. А вблизи давали тень от солнца и относительное безветрие. И то и другое ценно здесь. Киш, спрыгнув с коня и разминая на ходу уставшую за день спину, двинул в самый их узкий полумрак, вернувшись вскоре уже с вязанкой дров. А значит, место это постоянно для ночлегов. Вот воды б еще чтобы обмыться, но основная ее часть ушла питьем коням.

Мы мало говорили с Кишем и в этот день. Я, стыдно признаться, до самого обеда под его охраной прямо в седле и на ходу дремала. А он все время хмурился. И одергивал помятый левый рукав рубашки на себе. Что там кроме татуировки клятвенного подчинения? Новый синяк или ссадина? И я Сельдерина не видела с утра.

А ночью бездонное небо внезапно расцвело скоплениями мигающих холодных звезд. И кажется, они обдали стужей всю пустыню. А еще меж скал внезапно загулявший ветер, вдруг, запел. И я сама себе показалась такой ничтожно маленькой и жалкой. Наверное, именно поэтому тихо улегшийся за моей спиной мужчина возмущения не вызвал. Тем более, он позапрошлой ночью «понял всё». Да только сразу стало как-то неожиданно тепло. И, подумаешь, костер горит.

— Ты позволишь? — и без всякого озвученного позволения меня сгребли и обхватили. — Так теплее.

Я не стала вырываться. Лишь повозилась немножко, устраиваясь на его руке:

— Киш?

— Что, Эльза?

— Расскажи мне что-нибудь.

— О чем? — голос его прозвучал так интимно тайно и так близко, что волосы мои взлетели с уха и осыпались на лоб.

— Ну, о… — а почему бы и нет? — царях Омады.

— А ты их не изучала? — хмыкнул Киш.

— Чуть-чуть. И мне кажется в них очень много тайн.

— Обычные цари.

— А тот, что сейчас на троне?

— Пожалуй, лучший.

— Почему?

— Эльза, спи. Завтра трудный день. Ты ведь мечтала, как ученая увидеть «Песнь богов»?

— А мы идем туда?!

Меня от неожиданности подбросило и, не смотря на мужские руки, стремительно перевернуло. Киш, подскочив на локоть, надо мной навис:

— Эльза, ты чего?

— А это правда?

— Правда. Спи.

И как тут уснуть? Но, эта колыбельная шального ветра между скал, мигающие звезды и тепло мужчины… А еще он немного просчитался. Не оценил масштаб моих познаний. И именно поэтому его слова я поняла. Так проникновенно нараспев говорили древние груновы жрецы, а еще… еще… и это растение «верберница»… и зачем я так не вовремя сейчас почти что сплю?

— Спи, бесценная моя. Больше ничья, только моя.

А говорил, что понял… Как чудесно!

ГЛАВА 18

Пустыня Амбей,

Поющие столбы.

Скорпион… Он был первым, кого я увидела утром, открыв глаза. Рыжий, наглый, шустро семенящий по песку к моей лежанке. Не то побирается крошками от вчерашнего нашего ужина, не то по серьезному охотится. Но, в итоге большая мужская рука его сгребла напротив моего лица. И скорпион исчез. А я, повернувшись на спину, потянулась. С душой так потянулась.

— Ты чего-нибудь боишься в этой жизни? — Киш, стоящий надо мною, удивленно усмехнулся.

— Боюсь, — с прищуром глянула я на него. — Доброе утро тебе!

— Добрейшее! — ответили мне и протянули руку. — Вставай, засоня.

Я не обманула Киша — боюсь. Но, совсем не скорпионов и не до такой весомой степени равнинных крыс или бумеранговых проклятий. Я еще недавно больше остального в жизни боялась радикальных перемен. А сейчас боюсь возвращения к ним, к тому, что было раньше. И верю, мой твердый отказ от Сельдерина Мюра в качестве супруга от этого убережет.

В сегодняшнем пути у меня почти получилось разговорить Кишмаила. Ну, как «разговорить»? Он высказался раз всего, но весьма подробно и как всегда прямолинейно. И я на самом деле после этой отповеди стала быстро вспоминать, что в стенах нашего дома в Оломе мужчина был весьма словоохотлив и даже местами безмятежен. А полная опасностей дорога требует только внимания и сосредоточенности. Внимания и сосредоточенности! Правда в конце мне «пилюлю назидательную» подсластили:

— Эльза, возьми вот это, займи себя, — и в руке моей оказался мешочек, полный сахарных орехов.

— Спасибо. А откуда они… Молчу!

Таким неоригинальным способом у меня вновь появилось время молча думать. И