Аурелика не звезда гарема, или как я ошиблась в истории - Людмила Вовченко

«Если ты читаешь это и думаешь сбежать — не спеши. Этот мир странный, шумный и пахнет козами, но он твой. Ты заслуживаешь быть хозяйкой. Не потому что это пророчество, а потому что ты — ты. И ты можешь всё. Даже завести кота, который рычит на магов.»

Глава 19

Глава 19

Где старые письма приносят новые тайны, а наследие оживает

Когда говорят: «Было бы хорошо на денёк вернуться в прошлое», обычно не имеют в виду магическое письмо с выцветшими словами и печатью, которая пульсирует светом.

Аурелика нашла конверт между страницами старинной хроники, которую ей принес алхимик в обмен на дозу спокойствия и банку малинового варенья.

На конверте было написано: «Открыть только тому, кто знает вкус настоящего выбора».

— То есть, никто из местного совета? — предположила она и вскрыла.

* * *

Письмо начиналось странно:

«Если ты это читаешь, значит, ты — она. Неважно, откуда ты. Ты — Аурелика. Не имя, а роль. Нас было семеро. Пророчицы. Мы видели будущее, но не могли его изменить. Только оставить ключи.»

Далее следовало описание мест, людей, и… родовой магии. Оказывается, «Аурелика» — это титул, не имя. Передаваемый по крови, но ещё чаще — по духу. И главная сила этой линии была не в заклинаниях, а в способности связывать судьбы.

— Я… социальный клей? — уточнила она у кота. Тот мяукнул трижды, что, по новой шкале, значило: «Ты поняла, но выражаешься странно».

* * *

Пока она переваривала это, в башню вошёл Пейрак.

— У нас гость, — сказал он с выражением «не сжигай его сразу». — Говорит, знал твою мать.

Аурелика замерла.

— Мою… в смысле, мать этого тела? Или… мою-мою?

— Полагаю, ту, что была здесь до тебя. Но выглядит так, будто знал обеих.

Гостем оказался седовласый мужчина с руками, покрытыми светящимися татуировками. Его звали Велер. Он утверждал, что был Хранителем Линии Аурелики. И что её приход — не ошибка, а необходимость.

— Ты думаешь, ты случайна. Но ты — следующая. Последняя из семи. Пророчество — не про то, чтобы править. Оно про то, чтобы помнить и передать.

Аурелика выдохнула:

— Простите. Я пришла сюда, потому что на меня упала книга. Не потому что я мечтала передавать наследие.

— Но ты мечтала быть героиней. А настоящие героини не дерутся мечами. Они связывают мир. Они остаются, когда другие уходят.

* * *

Вечером, сидя на лестнице башни с кружкой травяного чая и журналом «Как управлять магией без психозов», она писала:

«Пункт 14. Принять, что моя роль больше, чем гарем и кружево. Пункт 15. Всё равно завести кружево. Потому что почему бы и нет.»

Пейрак сел рядом:

— Ты выглядишь так, будто в голове у тебя совещание.

— Там уже три комиссии. Одна спорит, вторая делает пирог, третья хочет уехать в лес и рыдать.

Он подал ей прядь волос за ухо. Медленно. С уважением к её буре.

— Знаешь, ты не просто связующая. Ты — шов между мирами.

— Главное, чтобы не распарывало от перенапряжения.

Он рассмеялся:

— Мы справимся. Я буду рядом. Даже если снова появится попугай с претензией.

— Это и есть любовь, да? Делить кошмары и пернатых.

Они сидели в тишине. Башня дышала. А внизу, в подвале, ожила старая дверь, за которой — следующее испытание. Но пока… была ночь. И надежда.

Глава 20

Глава 20

Где тайные двери ведут к неожиданным комнатам, а старое зеркало начинает разговаривать

Иногда дверь — это просто дверь. Иногда — новая головная боль. Особенно если она открывается сама, в три ночи, с лёгким скрипом и запахом мускатного вина.

Аурелика стояла перед проёмом, в котором секунду назад была гладкая стена. Кот сидел рядом, хвостом помахивая как дирижёр перед симфонией непредсказуемости.

— Дорогая башня, — шепнула она. — Ты уверена, что хочешь делиться со мной своими… внутренностями?

Стена ничего не ответила. Только внутри загорелся мягкий свет.

— Значит, да.

* * *

Комната была пыльной, но по-своему торжественной. Шкафы с выгравированными символами. Карта, покрытая линиями, словно карта метро, но только для судьбы. И посреди зала — зеркало. То самое. Теперь уже ожившее. Буквально.

— Ты пришла, — раздался голос, будто всплывший из глубин шкафа с зимними пальто. — Наконец-то.

— Прекрасно. Зеркала говорят со мной. Осталось дождаться, когда заговаривает чайник, и я открою клуб для одарённых бытовых предметов.

— Ты — Аурелика. Шестая. Но можешь стать седьмой. Последней. Или первой новой.

— Уточни, пожалуйста: новой чего? Религии? Политической партии? Кружка по вышивке?

— Связующей. Архитектором равновесия. Тем, кто решит, будет ли этот мир… падать или выживет.

Аурелика прикрыла глаза:

— Пункт 16: узнать, как отказаться от великой судьбы и стать пекарем. Или пастухом. Или просто пенсионером.

* * *

Вернувшись наверх, она застала Ванеллину у ворот. Снова. На этот раз с хоругвями и двумя менестрелями.

— Пришла пригласить вас на бал. Общественный. С платьями. И перьями. Это важно.

— Почему мне кажется, что у вас есть скрытая цель?

— Потому что вы умны. Бал — способ увидеть, с кем вы общаетесь. И кому улыбаетесь.

— А если я танцую с пирогом?

— Тогда пирог станет подозреваемым.

* * *

Переодевание заняло три часа, две нервные вспышки магии и одну разбитую полку. В конце концов Аурелика вышла в свет — в платье цвета гнева и настроения «ещё один вопрос — и я заколдую вас в торшер».

Бал оказался пышным. Канделябры, живые скульптуры, музыка, исполняемая на инструментах, которые были похожи на совмещённый гобой и кальян.

Пейрак, в строгом одеянии, был рядом:

— У тебя взгляд как у хищника. Или как у женщины, которой задали вопрос про личную жизнь.

— В сущности, одно и то же.

На балу была и та самая Марасия. Хранительница слов. Она подошла ближе, чуть наклонившись:

— Вы должны выбрать. Остаться одной — или собрать Круг.

— Круг чего?

— Круг Семи. Те, кто поддержит равновесие. Или — разрушит его вместе с тобой.

— И, конечно, я могу выбрать не выбирать?

— Конечно. Это тоже выбор. Самый опасный.

* * *

Вернувшись в башню, Аурелика скинула платье, села в кресло и посмотрела на зеркало.

— Ты там