Наследники. Любовь под запретом - Татьяна Геннадьевна Абалова

так как были более сильными и живучими, смешением рас кратно увеличив магию. В наших краях бытовало мнение: если ты видишь заостренные уши – будь уверен, что рядом с тобой особа королевских кровей. Или Элита – так называли самых могущественных магов.

– Скажите, кто является хозяином этого особняка? – войдя в покои, я огляделась. Все было слишком шикарно. Даже по меркам герцога Элата и его семьи.

– У нас хозяйка. И это ее загородный дом. Это все, что я могу сказать, – слуга с достоинством поклонился и отбыл восвояси.

Покои, которые мне выделили, были полностью готовы к приему гостьи. Постель расправлена, на столе приборы, где под крышками томилась только что приготовленная еда. Чтобы я не пропустила нужное помещение и не донимала вопросами слуг, приоткрыли дверь в комнату, откуда доносился шум воды. Я прошла прежде всего туда. И едва не ослепла от белизны и золота.

Огромная ванна стояла на золотых ножках в виде лап льва. Вода лилась из золотых кранов. Судя по пару, одна из них была горячей. Золотая раковина для умывания и зеркало над ней в золотой же раме. Белая этажерка с разными склянками и корзиной для полотенец. В углу за ширмой пряталось белое кресло с прорезью для горшка. Я попала в рай.

Мы сами были далеко не бедными, но здесь все дышало роскошью. Я обернулась на шум. Двое слуг втаскивали дорожный сундук. Наверняка им дали команду, а мне намек, что пора бы переодеться. Я выключила краны, чтобы вода не перелилась через край, и направилась к сундуку.

Потянув за тяжелую крышку, я поразилась конструкции сундука. Одним движением он превратился в небольшой, но удобный шкаф с полками. Обувь и одежда, в том числе нижнее белье, лежали в отдельных отсеках.

Перед тем, как пойти купаться и сесть за стол, я выбрала, что надену перед сном – шелковый халат и нежнейшую ночную сорочку, а что утром – немаркий дорожный костюм. Он включал в себя меховую курточку и тонкие кожаные лосины, на которые сверху надевалась шерстяная юбка с запахом.

Высокие сапоги с пряжками были в дороге куда удобнее тапочек с помпонами. На стоянке у ручья я их так испачкали, что стыдно было смотреть на ноги. Я с благодарностью подумала о хозяйке дома. Ведь только женщина могла понять, как неловко было бы предстать перед преподавателями Академии в замызганном халате и грязных тапочках, поэтому распорядилась, чтобы с кареты сняли один из сундуков с одеждой. Ее благородный жест говорил о том, что она видела меня в халате и сочла нужным помочь. Теперь я даже была готова ехать верхом. Конечно, если мне дадут лошадь.

Ночь прошла спокойно. Мне достаточно было положить голову на подушку, чтобы заснуть. Никаких сновидений, я словно провалилась в темноту. Ранним утром слуги так же неслышно, как вчера убрали со стола, накрыли к завтраку. Меня как раз и разбудил приятный запах вкусной еды и горячего молока.

Я не нашла брошенные в ванной комнате вещи. То ли их почистили и убрали в дорожный сундук, то ли я их больше не увижу. Сама стирать я точно не стала бы. Да, я была белоручкой. Как, впрочем, и все девочки в пансионе. Нас водили в купальни дважды в неделю, и там же мы оставляли грязные вещи.

В пансионе нам выдавали новую форму, и главной нашей заботой было не испачкать ее до следующего похода в купальни. Дома у мамы, тем более, не приходилось возиться с чисткой вещей и прочими домашними делами. Всем этим занимались слуги. Поэтому умение моих похитителей готовить на костре, не брезговать мыть посуду и заниматься прочими хозяйскими делами, меня смутило. Я бы не смогла даже развести огонь.

Как только я позавтракала и оделась, за мной пришел тот же седовласый слуга. Распорядился, чтобы вынесли сундук, и дождался, когда я покину покои. На улице было еще темно. Клевер топтался у кареты. Открыл дверцу и поприветствовал меня широкой улыбкой.

Я оглянулась на горящий огнями холл. Слуги как раз выносили мой сундук и настежь распахнули двери. Только поэтому я смогла заметить целующуюся парочку. В руках Шляпы была женская фигурка. Девушка была босой и простоволосой – только с постели. Видно, догнала своего возлюбленного, чтобы попрощаться. Я видела, как рука в перчатке сжалась на ее груди.

Вот это да! А Шляпа вовсе не простак, хотя я догадывалась об этом заранее. У него была жаркая ночка, несмотря на то, что он провел без сна два дня пути. Любимая женщина стоила того. Дверь закрылась, и я пришла в себя. Нахмурилась, когда заметила, как лыбится заметивший мой интерес Клевер.

Еще сутки пути, и карета приблизилась к горам. Во время остановки в последнем предгорном селе, где нам меняли лошадей, мне не позволили выйти и размяться. Клевер встал у окна так, чтобы я не могла разглядеть, что происходит за пределами кареты. Видимо, Шляпе пришлось снять шляпу, чтобы нас быстро обслужили. Это было очевидно.

Чем выше поднимались, тем становилось холодней. Я порадовалась, что выбрала меховую курточку и сапоги. Даже в закрытой и оббитой тканью карете чувствовалось, как было стыло снаружи. У меня даже появилось желание пригласить одного их разбойников погреться на соседнем сиденье. Ветер сотрясал экипаж и грозился скинуть нас в пропасть. А я не понимала, зачем Академия для Высших забралась так высоко.

Хотя...

Хотя в этом был смысл. В Академиях (в королевстве существовали еще как минимум пять) у дворянских отпрысков открывали магический дар. И как бы ни были сильны преподаватели, поначалу не всегда могли справиться с вспышками дара у новичков. Таких лучше держать подальше от населенных пунктов, где они, сами не желая того, могли разрушить дом, а то и целую улицу. Я слышала, что в Академиях были приняты особые меры защиты. Все они являлись своеобразными клетками для одаренных.

Стоило вспомнить о даре, как у меня засосало под ложечкой. Мой отец был сильным магом Защитником, а вот мама из семьи Созидателей. Если бы она захотела учиться в Академии, то ей тоже отрыли бы дар. Но мама предпочла не пользоваться магией. Среди женщин это было в порядке вещей, поэтому она не понимала моего стремления учиться.

Из всех девочек, что жили в нашем пансионе, только трое могли похвастаться, что их родительницы действующие маги. Я знала, почему моя мама была категорически против дальнейшего образования дочери: она прекрасно обходилась без дара сама и мне