Наследники. Любовь под запретом - Татьяна Геннадьевна Абалова

– Барышня с горшком на выход.

Почему я упомянула только о голосе? Нижнюю половину лица кучера скрывала черная косынка, а на голову была нахлобучена широкополая шляпа, так что я могла видеть только смеющиеся глаза. Их цвет остался так же загадочен. Мужчина продолжал играть в разбойника, умыкнувшего красавицу.

«Разбойник», как и полагается, был широкоплечим и сильным. На нем ладно сидел шерстяной кафтан, перетянутый на талии ремнями с оружием. В дальнюю дорогу без него нельзя. Верхнюю одежду – что-то вроде огромного черного плаща, он бросил на дверцу кареты. Двигался легко, без суеты.

Когда я, запахнув халат поглубже, выбралась из кареты с горшком в руках, на котором позорно громыхала крышка, увидела, что сопровождающих меня в Академию двое. Второй незнакомец спал на крыше кареты, укутавшись в плащ. Его рука свисала, и по ней я поняла, что он тоже молодой. И совсем не маленького роста, судя по размеру ладони.

Карета остановилась в живописном месте. Лес, тропинка, ручей. Пока я прикидывала, где опустошить горшок, загадочный кучер распряг лошадей и увел их к ручью.

Я не стала лезть с разговорами, у самой забот по горло – пока мы ехали, я основательно насорила в карете. Мне было стыдно, поэтому я собрала все опустевшие коробочки–бутылки, вытряхнула плед и выложила подушки посушиться на солнышке.

– Проголодались? – спросил меня кучер, вытаскивая из-под облучка топор. Он оставил лошадей пастись на обочине тропинки. Там трава была высотой по пояс. – Сейчас разожжем костер. А вы сходите пока к ручью. Наберите воды. Горячего хочется. На одном хлебе все три дня не протянем.

Он сунул мне в руки видавший виды котелок.

– А если остановиться на постоялом дворе? Там и приготовят, и комнату для отдыха дадут, – я держала котелок на вытянутой руке, боясь испачкать в саже нежно-розовый халат.

– Как минуем столицу, остановимся. А пока нельзя. Слишком много глаз у вашего батюшки.

Я обреченно пошла к ручью, попутно обдумывая, какого «батюшку» он имел в виду: отца Аннабель или моего отчима? Уверена, что и у первого, и у второго были обширные знакомства. Только батюшка Бель знался с высшим светом, а мой отчим с отребьем, каким и был сам. Вспомнить хотя бы мерзкого барона Монгуля.

Прежде чем подойти к ручью, я подобрала полы халата и заткнула их за пояс. Штаны замотала до колен, понимая, что у самой кромки глинистого берега чистой воды не набрать. Сняла мягкие тапочки с помпонами. Зашла в воду, клацая зубами – она оказалась ледяной.

Солнце играло лучами на поверхности ручья, течение красиво волновало нити травы. Со стороны могло показаться, что я, опустив руку в воду, завороженно смотрю на свое отражение и забыла, зачем меня послали. На самом деле, я краем глаза наблюдала за кучером, одетым в слишком хорошие для прислуги сапоги. У моего отчима были похожие, а он какие попало не купит.

«Кто же ты, мой загадочный спутник?»

Он ходил среди деревьев и собирал сухой хворост. И опять-таки я видела руки, затянутые в тонкие замшевые печатки. Ни капли открытого тела, хотя день выдался не по-осеннему жаркий. Оставалось только гадать, кого Аннабель послала выкрасть меня, и куда делся герцогский кучер.

Пока я, погруженная в раздумья, засмотрелась на камни на дне ручья, сапоги замерли в метре от меня. Я вздрогнула от неожиданности.

– Дайте руку, – сказал «кучер». – Здесь скользко, вы можете упасть.

Он удержал меня, когда мои ноги разъехались на глине, но котелок, описав дугу и вылив содержимое на наши головы, улетел куда–то в камыши.

– Растяпа, – с досадой обругала я себя. Краска моментально залила мое лицо. Я чувствовала, как горят уши.

Кучер хмуро смотрел на меня, а с полей его шляпы стекала вода. Я думала, он снимет ее и отряхнет, и тогда я хотя бы увижу цвет его волос, но нет. Вздохнув, он полез в камыши, вспугнув сотню стрекоз.

Леди не пристало извиняться перед слугами. Но в то же время я знала, что рядом со мной далеко не слуга, поэтому не нашла ничего лучшего, чем поинтересоваться вторым кучером.

– А почему он все время спит? Правил лошадьми ночью? Вы меняетесь, да?

– Он мертв, – просто ответил мужчина, отряхивая черный камзол от налипшего пуха камыша.

– Как?! – я попятилась. Если бы тапочки с помпонами позволяли бы, я бы побежала. Но вокруг лежало столько камней и коряг, что я разбила бы ноги в кровь, а догнать меня не составило бы труда.

– Он не умел молчать.

Я поняла, чего от меня хотят, поэтому как могла быстро доковыляла до кареты. Подхватив горячие от солнца подушки, закрылась в ней. Лучше жевать сухое печенье или вовсе поголодать, чем есть из одного котелка с убийцей.

«Куда же ты вляпалась, Аннабель?» – в данном случае я спрашивала не только подругу, но и себя, исполняющую роль дочери герцога Элата.

Если наш побег готовился так основательно, что его организаторы решились на убийство, то мне становилось страшно за Бель. Почему-то я была уверена, что меня все-таки довезут до Академии – я была неинтересна герцогу Ларотту, а вот куда повезли дочь его давнего врага?

Неужели средний сын герцога настолько жестокий и хладнокровный, что с охотой включился во вражду между родителями и соблазнил дурочку Бель? Вспомнив, что мертвец лежит прямо надо мной, я быстро пересела на соседнее сиденье – с этой стороны крепились сундуки с вещами подруги.

Я слышала, как потрескивают сучья в костре, а потом уловила и запахи еды, но не подумала вылезти из кареты. Переживала, что она не закрывается изнутри. Даже здесь я не чувствовала себя в безопасности.

Заслышав шаги и видя, как повернулась ручка, я кинулась к противоположному краю сиденья и натянула до носа плед. Дверь резко распахнулась. За ней стоял «мертвец». Волне живой и здоровый.

– Барышня, есть будете? – спросил второй незнакомец, едва сдерживая зевоту. Понятно было, что он поспал бы еще, но голод заставил встать. Этот тоже играл в разбойников. Его голову вместо шляпы закрывал повязанный на пиратский манер платок, а шелковая маска прятала верхнюю половину лица.

Увидев, что я забилась в угол, он крикнул с задором в голосе сидящему у костра товарищу.

– Ты что с ней сделал? На барышне нет лица.

– Сказал, что ты мертвый.

– За что ты так с ней? –