Жених есть, совести - нет! - Анна Сергеевна Гаврилова

соусом, и мой рот, вопреки хорошему воспитанию, наполнился слюной.

Но сначала салат! Это решение было стратегическим и принципиальным! Аргрос недобро прищурился, а мне стало ну очень смешно.

— В траве силы нет, — после долгой паузы сообщил Лекс.

Я пожала плечами и улыбнулась.

Дразнила его, и сама не очень-то понимала зачем.

Но до мяса всё-таки добралась. Нельзя не попробовать, когда жених так явственно прожигает глазами. К тому же это был вызов, а я трусить не привыкла. Разве что иногда.

Небольшой, искрящийся соком ломтик, и… А вкусно, кстати. Не так, чтобы взлететь до небес, но достаточно. В общем, съедобно. С соусом потянет.

Умом понимала, что от меня ждут восторгов, и мне, для налаживания отношений, лучше бы похвалить, но соврать как-то не получилось. Я продолжила есть мясо с самым нейтральным выражением, и кое-кто нахмурился.

— Что? Трава всё-таки лучше? — с тенью обиды спросил Лекс.

Кто-то фыркнул. Потом Корни и Малин начали обсуждать боевой приём, Миар обратился к Кайрому и что-то спросил у Лекса. Завязался разговор, в котором я не участвовала. И хорошо, что не драка, потому что примерно в середине трапезы на кухне объявился магистр Хазлер.

Он посмотрел строго. Прошествовал к нашему столу и молча, без единого звука, забрал большую миску с пирожками. Парни от такого поворота онемели. Лишь когда магистр дошёл до двери, Малин очнулся и, привстав, выпалил:

— Магистр Хазлер! Это…

— Ну куда вам пироги? — обернувшись, спокойно отозвался Хазлер. — Забыли? У вас ночная тренировка. Не стоит набивать желудок слишком сильно.

— Да мы не… — попытался возразить Малин, но увы.

Хазлер слушать не стал. Просто ушёл, а я прикусила губу, чтобы не рассмеяться в голос. С одной стороны общая реакция была приятной, а с другой — всё-таки смущала.

— Ну вот, — пробормотал Корни недобро. — Доигрались.

— Ничего, — бахнул Лекс. — В следующий раз будем умней.

И все посмотрели на меня! Вопроса «а согласна ли я снова стоять у плиты», не возникло. Более того:

— С местом твоего дежурства на ближайший учебный год мы определились, — заявил староста пятого курса в лице Лекса. Он отодвинулся, складывая руки на груди и одаривая очередным недовольным взглядом.

Эх, задела я его с этим мясом. Ну, простите. Больше не буду.

— И печь надо так, чтобы никто не узнал, — добавил Корни.

Парни, включая побитого Кайрома, с постановкой задачи согласились, но план полетел к бесам едва Малин убрал защитный экран, отделявший кухню от общего зала. Первые же подошедшие к окну адепты, учуяли аромат яблок и сдобы, и заинтересовались чем пахнет.

— Ничем, — буркнул Корни.

— Эй нет, — не поверил кто-то из хорошо знакомых с Корни сокурсников. — Погоди!

В этот раз обошлось без потасовок, но аромат выпечки оказался таким же необычным, как сами и пирожки. Он не выветривался, хитро вплетался в прочие запахи. Я про это свойство не то чтоб забыла, но раньше внимания не обращала, а тут не обратить было сложно.

Весь зал, вся полутысяча будущих профессиональных убийц, косилась на нас до того недобро, что в какой-то момент захотелось спрятаться за широким лексовым плечом.

* * *

А потом была посуда! Очень много грязной посуды, к которой меня, впрочем, не допустили.

Увидав гору, которую постепенно переносили из зала, и которая стремительно росла, я откровенно скисла. Жених же подарил строгий взгляд и практически приказал:

— Отдыхай.

В этот момент стало совсем уж неловко из-за того мяса, и я мысленно пообещала себе исправиться. А пока Аргрос не передумал, я подхватила сумку, с которой пришла, и, устроившись в дальнем углу, достала папку с набросками. Кому что, а мне драконью голову дорисовать.

Правда рисовалось на кухне не очень — не зря говорят, что смотреть как другие работают, можно бесконечно. Я не смотрела, но поглядывала, потому что зрелище было интересным. Выяснилось, что Кайром отлично управляется со стихией воды.

Быстро, с ловкостью потомственных циркачей, парни очищали тарелки от остатков пищи, окунали в мыльный раствор и бросали Кайрому. Тот вращал огромный водный смерч — прямо здесь, посреди кухни.

Свежая вода поднималась к этому смерчу из открытого крана, а другая часть утекала в сливное отверстие внушительной мойки.

Чистые, но ещё мокрые тарелки сушил Корни, создававший тёплый воздушный поток.

Действительно интересно. Только, глядя на адептов, я в очередной раз молчаливо сокрушалась о том, что у самой с магией не очень. Зато сделала пометку, что в академии Торна собрались маги разных направлений. Какой-то узкой, особенной, неизвестной мне специализации, тут нет.

Глава 6

Лекс Аргрос

Пирожки! Вот кто бы мог подумать, что меня так зацепят какие-то булки с яблоками? Илиена или знала некий секрет, или… применила талант.

Я смотрел на невесту и не находил слов. Безмолвно бесился из-за того, что леди, невзирая на связь истинных, даже не смотрела в мою сторону. Я был для неё кем-то обычным! Как тот же Корни или Малин, например.

А ещё за этот день она явно расслабилась. Вчера была напряжённая, тихая, а сегодня начала расцветать.

Её даже покушение не испугало! После прилёта кинжала Илиена бледнела минут пять, не больше! Неужели смелая?

И чем мне такое «счастье» грозит?

Под конец дня я был недоволен абсолютно всем: преподами, которые увели миску с пирожками; сокурсниками, которые учуяли аромат выпечки и предъявили претензии; своими излишне разговорчивыми друзьями и, конечно, невестой.

Траву она, видите ли, предпочитает. И драконов любит! Все девушки помешаны на драконах, но это не повод рисовать их с утра до вечера. Тем более при женихе.

В общим, к ночи я и сам едва не извергал дым.

Когда закончили с дежурством и перемыли всю посуду, пришлось отбивать невесту у наглых компаньонок. Нет, логично, что все девушки академии сбились в стаю и держатся вместе. И хорошо, что приняли мою Илиену в свои ряды, но всему есть пределы!

Они поджидали у дверей кухни и, едва мы с будущей женой вышли, прозвучало:

— Лекс, не утруждайся, мы сами проводим.

Это заявила рыжая Онила, а я закатил глаза.

В прошлый раз я уступил, но сегодня настроение было мерзким. Таким, что я красноречиво оскалился и рявкнул:

— Кыш!

Обращался не только к Ониле, а ко всем.

Адептки резко встрепенулись, надулись, подбоченились и точно приготовились спорить. Но это был тот случай, когда лучше