Блеф демона - Ким Харрисон

увидела боль, через которую каждый эльф проходит просто ради выживания, и то, как работа Трента над лекарством стирает этот страх и эту боль. Она научилась доверять мне в Безвременье, и это доверие спасло нам обеим жизнь. Это не «промывание мозгов». Это — обучение. Скотт, не выкидывайте её, — попросила я и подалась к краю дивана. — Ковен — это её жизнь. Что ей делать? Вернуться в Сиэтл? Разве что преподавать… но не как опальный член ковена.

— Это был её выбор, — сказал он, и тонкая морщинка тревоги прорезала его гладкий лоб; он отдёрнул руку, когда от книги пошло покалывающее марево.

Я откинулась на спинку. — Чего ты хочешь?

— Вернуть свою жизнь.

Я покачала головой и сделала ещё глоток. — Значит, вы ломаете будущее Элис, а от меня ждёте, что я сниму с тебя проклятие? — Хотя, по правде, момент подходящий: солнце как раз всходило, а луна садилась — идеальный баланс. — Ладно. Могу. — Я скосила взгляд. — Но я хочу, чтобы Элис вернули на место ведущей. И чтобы вы все перед ней извинились.

Скотт улыбнулся, и это хитрое выражение ужасно не вязалось с его детским личиком. — Не будет так.

— А ведь ты принёс мою книгу. — Я начала: — Элис…

— Элис не вернётся в ковен, даже если мы попросим, — сказал он. — Ты раскрутишь моё заклятие — получишь книгу. И точка.

— Допустим. А если для того, чтобы освободить тебя, понадобится другое заклятие? Хочу гарантий: никаких последствий.

Скотт уверенно качнул головой. — Никаких последствий за использование нелегального заклятия, чтобы снять другое — с члена ковена — не будет.

— С какого члена? — сузила я глаза, уже имея опят сделок с демонами.

— Да. Потенциально исполняющего обязанности ведущего.

Ну конечно. — Твоя должность, полагаю, зависит от того, сниму ли я твоё проклятие? — И я заметила в нём тень досады. — Должно быть, неловко, когда десятилетний мальчик говорит, что тебе можно, а что нельзя.

Покраснев, он замолчал — исход был ему ясен. Ненавидя предрешенность, я протянула руку и перетянула книгу через стол. От трения по пальцам побежали тонкие разряды, и давление линии усилилось, когда я раскрыла её — страницы низко зажужжали у меня на коленях. Привет, дорогая. Я тоже скучала.

— Сейчас сделаешь? — Скотт выдохнул.

— Почему бы и да, — я посмотрела в чёрные окна. — Слушай, можешь подтвердить, что ты попытался последовать за нами — это было первое заклятие после нашего исчезновения?

Скотт поморщился. — Понятия не имею, — а потом лицо у него просветлело. — Хотя… да. — Он нахмурился, будто видел сквозь стены. — В морге, — прошептал он, и пазл у него в голове щёлкнул на место. — Третье заклятие, которым ты меня шарахнула. Я думал, оно сдулось. Ничего не произошло.

Я пожала плечами, опустив взгляд в страницы, когда он зло фыркнул:

— Чем ты меня шваркнула? Ты сказала: Parvus pendetur fur, magnus abire videtur. «Мелкого вора вешают, большой уходит». Что это? Что ты со мной сделала?

Я легонько коснулась сознанием демонического коллектива, наслаждаясь чувством сопричастности. Конечно, они меня не особо любили, но я — своя. — Я ничего тебе не сделала. Ты сделал это сам. Это всего лишь слова. Оно скручивает твоё следующее заклинание против тебя.

Подозрение в нём уплотнилось. — Скажи как.

— Слов знать мало — нужен доступ в хранилище, — сказала я, чувствуя себя демоном. — Проще говоря, «крупная рыба тоже вешается». — Я положила пальцы на страницы; книга отзывалась, желая, чтобы её использовали. Не сейчас, малыш. Может, позже. — А современный перевод тут такой: «Или по-крупному, или никак».

— Ладно. Тебе надо произнести слова. — Я кивнула. — И: чистый лист. Если я это делаю — без последствий.

— «Чистый лист», — эхом, но недовольно повторил он.

Я нахмурилась — не из-за него, а из-за тонкого запаха… корицы и вина. Это мог быть только Трент. Мысли метнулись к Лейкеру, сидящему внизу: волшебник наверняка видел помидоры на своём пути в поисках Трента. Значит, Трент где-то рядом, пусть я его и не видела. Кто-то бы обиделся, что бойфренд пришёл проверить, как я, но мне от этого было только теплее.

— Держись за яйца, — сказала я нарочито язвительно, одновременно тянясь к линии. — Если у неё сегодня плохое настроение, я могу лишь всё испортить, но это твой выбор. — Хотя, если Трент здесь, это даже к лучшему — вдруг я накосячу. Богиня обожает оставлять за собой шалости.

— Что? — дёрнулся он. — Кто она?

— Полное имя? — вдруг занервничала я. — Не хочу, чтобы зацепило меня.

— Э… Скотт Силвус Сандеаро, — сказал он. Я кивнула: если соврёт, пострадаем оба. Богиню зовут не для того, чтобы оставлять ей лазейку для пакостей.

Rhombus, подумала я, сажая нас обоих в круг.

— Чуть щипнёт, — предупредила вслух, чувствуя, как учащается пульс. Он пытался протащить заклятие сквозь время, но оно пошло вкривь-вкось — благодаря тому самому моему третьему. Повторять попытку так же, «обратно через время», не выйдет. Придётся звать Богиню распутывать. Вынести нас в пространство в стороне от реальности — верное решение, и я сильнее потянула линию. Ab aeterno, — подумала я с облегчением, когда глухой грохот снизу оборвался на полуслове.

— Подожди. Проклятие исказилось, пока я его скручивал, — сказал Скотт, не отрывая взгляда от чёрной копоти, скользившей по кругу, замыкавшему нас. — Ты не можешь просто взять и пожелать, чтобы оно исчезло.

— Именно так я и собираюсь сделать, — сказала я, и он побледнел. — Уверена, Богиня сейчас хохочет до упаду.

— Богиня? Морган, нет! — Он вскочил; его десятилетнее «я» выглядело испуганным.

Смирись, подумала я, чувствуя, как от прикосновения мистиков у меня приподнялись волосы. Я почти видела их, стоило лишь сосредоточиться, и позволила им играть у меня на кончиках пальцев, зажигая мою ауру ослепительным золотом и алым; новая плёнка копоти придавала ей благородную патину. И реальные, и нереальные одновременно, мистики проходили сквозь книгу у меня в руках, как через воду, метались туда-сюда, перенимая чары, напоминая Богине о том, как она их писала. Опасный огонь, Рейчел.

Я сжала ладонь в кулак, надеясь, что не переступаю границ нашей связи.

— Ta na shay, — прошептала я, и Скотт застыл, уставившись на меня, пока я взывала к эльфийской Богине. — Ta na shay, Scott. Pacta sunt servanda, Silvus. Regressus, Sandearo. Stet.

Скотт судорожно вдохнул, так и не двинувшись, когда мистики сорвались с меня и окунули его во всплеск серебра; оно плясало по его конечностям, пока не впиталось. Его губы приоткрылись, глаза нашли мои. Он сглотнул и попробовал вдохнуть.

Моя уверенность дала трещину.

— Скотт? — я поднялась, головой едва не задевая верх