Злодейка, приручившая Дракона - Аматариэль Джулианна Кортес

— Нет! — выкрикнула я, вскинув на него заплаканное лицо. — Каждое мое слово — правда!

— Ты лжешь не обо всем, — уточнил он, медленно обходя меня по кругу, как хищник обходит свою жертву. — Я верю, что люди канцлера способны на такую мерзость. Я верю, что Ансельм — продажный идиот. Но я не верю в твою мотивацию. Ты защищала не мою честь. Ты защищала себя.

Он остановился прямо за моей спиной. Я чувствовала его дыхание на своем затылке.

— Вопрос в другом, — прошептал он мне прямо в ухо, и от этого шепота по моей коже пробежали мурашки. — Откуда такая провинциальная, «глупая» девочка, как ты, так хорошо разбирается в политических интригах столицы? Откуда ты знаешь о моей вражде с канцлером? И как ты смогла так точно просчитать и разыграть эту сцену?

Он поймал меня. Он раскусил мою ложь, но наткнулся на еще большую загадку.

Я обернулась, глядя на него снизу вверх. Слезы высохли. Игра была окончена.

— Я… я много читаю, — прошептала я. Это была единственная правда, которую я могла ему предложить.

Он усмехнулся. Впервые за весь вечер я увидела на его лице что-то, кроме гнева и подозрительности. Это была усмешка ученого, который наткнулся на необъяснимый феномен.

— Возвращайся в свои покои, — сказал он неожиданно спокойным тоном. — И чтобы до утра я тебя не видел и не слышал.

Он отвернулся и подошел к столу, наливая себе в бокал вина из графина. Он давал мне понять, что разговор окончен.

Я не верила своему спасению. Пошатываясь, я направилась к двери. Моя рука уже легла на холодную ручку, когда его голос снова остановил меня.

— Амелия.

Я замерла, не оборачиваясь.

— С этого дня, — произнес он медленно, отчеканивая каждое слово, — ты будешь докладывать мне о каждом подозрительном слове, которое услышишь в этом змеином гнезде. О каждом шепоте за спиной, о каждом косом взгляде. Ты хотела быть полезной? Докажи это. И если я узнаю, что ты хоть что-то от меня утаила… или снова попыталась сыграть в свою игру… я лично вырву твой лживый язык.

Это была не угроза. Это было обещание.

Я молча кивнула и выскользнула за дверь, не помня себя от пережитого ужаса и облегчения.

Я снова выжила. Но цена этой жизни только что возросла. Я больше не была его игрушкой. Я стала его шпионом. Его личным цепным псом при императорском дворе. И мой поводок был очень коротким.

Глава 12

Жизнь после императорского бала превратилась в хождение по натянутому канату над бездной. Я больше не была просто наложницей, забытой в дальних покоях. Я стала тенью генерала, его глазами и ушами при дворе. Каждый день я должна была являться к нему с докладом. Сначала я пыталась отделываться общими фразами и светскими сплетнями, но его ледяной, пронзительный взгляд заставлял меня выуживать из памяти каждую деталь: кто с кем разговаривал, кто кому бросил завистливый взгляд, чья фрейлина была замечена у покоев враждебного министра. Я ненавидела эту роль. Она заставляла меня копаться в грязи чужих интриг, превращаясь в такое же ядовитое придворное существо, каких я презирала.

Кай слушал мои доклады молча, с непроницаемым лицом. Он никогда не хвалил и не ругал, но я чувствовала, что он постоянно меня оценивает, взвешивает каждое мое слово, ищет ложь или утайку. Наше общение стало странным, напряженным танцем. Он больше не смотрел на меня с откровенным презрением, как на глупую куклу. Теперь в его взгляде читалась холодная настороженность, как к прирученному, но все еще дикому зверю, от которого в любой момент можно ждать укуса. Он не доверял мне, но он начал со мной считаться.

Прошло около двух недель этого мучительного сосуществования. Я научилась жить в постоянном напряжении, спать с одним открытым глазом и продолжать свои тайные тренировки, как физические, так и магические. Мой маленький огонек на пальце стал ярче, и я даже научилась создавать крошечный, почти неосязаемый щит из энергии Ки, который, впрочем, вряд ли смог бы остановить даже брошенный камень.

Однажды утром, после очередного безрадостного доклада, Кай неожиданно поднял на меня взгляд от своих бумаг.

— Собирайся, — бросил он. — Через час мы выезжаем.

— Куда, милорд? — осмелилась спросить я.

— Я инспектирую гарнизон в Северном форте. Ты едешь со мной.

Мое сердце ухнуло. Северный форт находился в нескольких часах езды от столицы, в предгорьях. Это была суровая военная крепость, окруженная дикими лесами. Зачем я ему там? Ответ был очевиден: он не хотел оставлять своего нового шпиона без присмотра даже на день. Мой короткий поводок затягивался еще туже.

Поездка была молчаливой и напряженной. Мы ехали в той же мрачной карете, в которой я впервые прибыла во дворец. Нас сопровождал лишь небольшой отряд из десяти его самых доверенных гвардейцев-драконов. Я смотрела в окно на проплывающие мимо пейзажи, чувствуя, как с каждым километром от столицы нарастает необъяснимая тревога. Городские стены давали иллюзию безопасности; здесь же, среди густых лесов и скалистых ущелий, я чувствовала себя абсолютно беззащитной.

Северный форт оказался именно таким, каким я его себе представляла: грубым, функциональным и пропитанным запахом стали и пота. Пока Кай проводил смотр войск и выслушивал доклады офицеров, меня оставили в покоях коменданта — единственной комнате, где не было сквозняков и пахло деревом, а не казармой.

Инспекция затянулась. Уже вечерело, когда генерал наконец закончил. Обратный путь нам предстояло проделать в сгущающихся сумерках. Тревога, не отпускавшая меня весь день, усилилась. Лес, который днем казался просто диким, теперь выглядел зловещим и полным теней.

Мы ехали по узкому ущелью, когда это случилось.

Все произошло с молниеносной скоростью. Сначала я услышала тихий, пронзительный свист, а в следующую секунду карету тряхнуло с такой силой, что я едва не вылетела с сиденья. Одна из лошадей дико заржала и рухнула на землю, пронзенная черной арбалетной стрелой. Карета накренилась и замерла.

Почти одновременно с этим с обеих сторон ущелья, с лесистых склонов, посыпался град стрел. Раздались крики, звон стали о сталь. Наши гвардейцы мгновенно вступили в бой.

Кай среагировал раньше, чем я успела осознать происходящее.

— На пол! — рявкнул он, одним движением вышибая дверь кареты и выпрыгивая наружу. В его руке уже был меч, который, казалось, материализовался из воздуха.

Я рухнула на пол кареты, закрыв голову руками. Сердце колотилось так, что, казалось, вот-вот вырвется из груди. Снаружи бушевал ад. Я слышала яростные рыки