Заботы Элли Рэйт - Полина Ром

дядьки Кловиса женщина поморщилась и, воткнув тяжелый топор в колоду, распрямилась, держась за поясницу.

-- Это мне с тобой идтить – день потерять, – недовольно заявила она. – А у меня своих заботов хватает, чтоб еще этак-то бегать.

Я сперва растерялась, не слишком понимая, что делать. Староста меня отправил именно к ней, но, может, стоит обратиться к кому-то другому, среди соседей? Однако тетка Лута, которая вовсе не была теткой: женщине, дай Бог, лет тридцать только исполнилось, а может, и того не было, быстро объяснила мне, что нужно делать:

-- Лиру плати: так уж и быть, схожу с тобой, – она пристально смотрела мне в глаза, продолжая потирать поясницу.

Сперва я опешила: решила, что за потерянный день она хочет серебряную лиру, ту самую, на которую можно купить козу, но потом Лута добавила: – Одна медяшка – не так и много. Но уж так и быть, ради твоего сиротства больше спрашивать не стану. Чай, и тебе теперь лиха глотнуть придется, – без особого сочувствия добавила она.

Торговаться я не стала, хотя и не слишком представляла, чего и сколько можно купить на одну медяшку. Для меня главное было: получить тот самый «тугумент» и хоть немного понять, обязана ли я выходить замуж за ублюдочного сынка не менее ублюдочного старосты.

С момента, как я проводила «дорогого гостя», у меня в душе что-то сжалось в жесткий комок, как насильно втиснутая в маленькое пространство пружина. Я понимала, что пойду на что угодно, лишь бы не связывать свою жизнь с молодой копией дядьки Кловиса.

Глава 9

На следующий день, рано утром, оставив Ирвину завернутым в старое одеяло теплый завтрак, пяток чистых рубашек для Джейд и наказав ему не отходить от малышки, я накинула на себя тяжеленный, похоже, покойной матери, кожух, натянула шерстяные чулки, найденные в сундуке с приданым и взятые оттуда же сапоги, и вышла за ворота. Красный платок пришлось повязать на голову: никаких шапок я не нашла, а утро было морозное.

Лута, одетая так же, как и я, только в синем платке, уже топталась у своей калитки. Старосту нам пришлось подождать, зато выяснилось, что до города он повезет нас на телеге.

-- Мне оттель груз везти. Так уж я вас, бабоньки, так и быть, прокачу!

Похоже, мужик уже успел где-то приложиться к горячительному, так как пованивало от него сивухой и луком. Амбрэ было такое, что я чуть не перекрестилась, когда смогла отойти подальше.

Рыжий конёк беспокойно подергивал ушами, мы с Лугой забрались в телегу и умостились в соломе, накинув на себя старую грязную тряпку, которой, наверное, прикрывали груз от дождя и ветра. Староста что-то рявкнул, и телега тронулась…

Пару минут я и Лута пытались устроиться поудобнее, елозили и подпихивали пучки соломы себе и друг другу под спины. Наконец, добившись максимума, успокоились и немного расслабились.

Смотреть особо было не на что: вокруг тянулись лысые плешины пустых осенних полей. Изредка вдоль дороги встречалось полностью облетевшее дерево. По замерзшей неровной земле телега ехала со скрипом и подбрасывала нас на каждой кочке. Следом за нами, метрах в пятнадцати, ехала крытая повозка. Больше пока ничего интересного не было.

Тетка Лута, похоже, заскучала так же, как и я. Она протяжно зевнула, мелко перекрестив раззявленный рот, и завила:

-- Этак тебе свезло, девка. Увар мужик гожий, работящий, да и пьет не часто. Эх, я бы за такого бегом замуж побежала.

Беседа у нас так и не завязалась: на ее реплику я промолчала, хотя мысленно отметила ее слова. Случись что, за советом, как мне избежать брака, к соседке вполне можно будет обратиться. Раз уж ей так женишок глянулся, то она дурного не подскажет.

До города оказалось не так уж и далеко. Лошадь шла неторопливо. Минут через тридцать на дороге, где кроме нас также медленно и тяжело катились телеги и повозки, показались первые городские дома.

Центр города виден был издалека, так как там возвышался гигантский многоэтажный замок с бесчисленным количеством башен. Ближе я его так и не увидела. Кловис вез нас по каким-то окружным грязным улочкам, не приближаясь к замку. Часть пути была мощеная, часть просто разъезженная телегами грязь.

Тротуаров как таковых не существовало, и прохожие жались к стенам невысоких двухэтажных домов. Дома сплошняком стояли каменные, застекленные, в некоторых окнах даже заметно было двойное остекление. Но смотреть на достаточно скучный камень мне скоро надоело: я больше разглядывала местных жителей и их одежду.

В городе явно было более цивилизованное население. Нет, разумеется, никто не носил джинсы или короткие юбки, но даже обычная одежда была достаточно чистой, без латок. Да и обувь, что у мужчин, что у женщин, оказалась довольно добротной, не чета жутким калошам или неуклюжим сапогам, в которые я была обута сейчас.

Многие женщины, как и мы с теткой Лутой, кутались в платки, но некоторые платок накинули на плечи. А у одной модницы я даже видела некое подобие прически, а не просто косы или гульку. Да и полушубки, сшитые из той же овчины, что и на мне, были отделаны у кого яркой шерстяной вышивкой, у кого широкими полосами бархата.

Правда, кроме достаточно нарядных горожан, на углу какого-то храма я увидела и несколько нищих. Особенно потрясла меня сгорбленная старуха, держащая за руку девочку лет семи. Старуха куталась в огромный кусок мешковины, а на девочке была настолько драная доха, что непонятно было, греет ли она вообще. Нищие жалобно завывали, протягивая руку к каждому входящему в храм. Проехав еще немного, Кловис остановил лошадь и скомандовал:

-- Туточки стойте обе. Сейчас я лошадку пристрою, и пойдем с вами до законника.

Отсутствовал он довольно долго, а вернувшись, еще сильнее