Тяжесть слова - Екатерина Ивановна Гичко

Удивлённые взгляды были мне наградой. Причём, судя по удивлению на некоторых лицах, видели присутствующие отнюдь не моего ужасненького фантома. Герцогиня смотрела на меня с вежливым, вполне благожелательным интересом, взгляд герцога был оценивающим. Сёстры были удивлены, даже мачеха, похоже, не ожидала такого. Только граф скривился, словно унюхал поблизости скотный двор.

Женоед оказался низкорослым и кривоногим мужчиной с полностью седой головой. Даже шевелюра моего отца всё ещё была тёмной с редкими серебряными нитями. Глядя на графа, можно было с уверенностью сказать, что и в молодости он не был красавцем. Борозды глубоких морщин пересекали его маленькое лицо. Крючковатый нос нависал над тонкими сухими губами. Дополняли всё это слабовольный подбородок и широкий покатый лоб. Дорогой, вышитый золотой нитью камзол сидел на его высохшей фигуре как мешок. А рядом с ним я – такая красивая, свежая и невинная. На моём фоне он выглядел ещё несуразнее. В глазах отца мелькнуло сомнение. Наверное, посчитал, что продешевил. На лицах наших гостей появилось плохо скрываемое недоумение. Мы с графом представляли собой две противоположности.

И вот стою я, вся такая очаровательная, смотрю на графа с вежливым смирением и улыбаюсь самой скромной и лёгкой улыбкой. А у него на лице всё чётче и чётче проступает отвращение.

– Это моя третья дочь, Таюна, – представил меня отец.

Граф посмотрел на него так, словно заподозрил, что над ним издеваются.

– Вы серьёзно?

Этой фразой он сказал всё. Как оскорбительно она прозвучала!.. Я растерялась, то есть попыталась растеряться. Отец тоже. Он явно не понимал, чем недоволен гость. На лице мачехи мелькнула злость. По её глазам можно было прочесть, что она в бешенстве из-за того, что эта пародия на мужчину не оценила её усилий. Вряд ли о платье побеспокоился отец. На лицах решительно всех присутствующих мелькнуло непонимание. Только милорд Долиан продолжал всё так же цепко смотреть.

– Что-то не так? – спросил отец.

Граф скосился в сторону стола и недовольно пожевал губами. Видимо, не желал устраивать публичный скандал.

– Ничего, прошу прощения, – чуть смягчившись, произнёс он. – Рад знакомству.

И поклонился, даже не сделав попытки облобызать мне ручку. Все расселись по местам. Завтрак пошёл своим чередом. Вяло потекла светская беседа. К графу обращались пару раз, но он отвечал сухо и немногословно, и от него отстали. Я продолжала ловить на себе его недовольные взгляды.

Минут через десять после начала завтрака пришли, извинившись за опоздание, герцогские сыновья. Сёстры расцвели приветливыми улыбками. Все три брата были блондинами. При этом двое чертами лица больше походили на отца, а младший – на мать. От них мне тоже досталась порция удивлённо-восхищённых взглядов, а Ариаден даже замер, остановившись у своего стула. Я чувствовала его взгляд всем телом, но не посмела поднять глаз от тарелки.

Я почти не ела, боясь пошатнуть хрупкий контроль и разрушить заклинание. И едва уловимо улыбалась, изображая неземное создание, которое явилось, чтобы скрасить своим присутствием это замечательное утро. Подняв один раз глаза, я увидела, что Ариаден смотрит на сидящего по соседству графа, презрительно кривя плотно сжатые губы. Граф же ни на кого внимания не обращал. Он ел, придирчиво осматривая каждый кусок, прежде чем положить в рот.

Первой откланялась и покинула стол моя младшая сестра. Следом постепенно потянулись остальные. Я решила, что посидела уже более чем достаточно, и тоже поднялась. Мачеха, озадаченная и расстроенная непонятным поведением графа, даже не попыталась меня остановить. За дверью я облегчённо выдохнула и поспешила убраться подальше, чтобы распустить заклинание. Теперь бы не столкнуться с графом где-нибудь чисто случайно.

Я направилась в сторону открытой галереи. Она выходила окнами во двор и считалась открытой, так как продувалась всеми ветрами и окна её не были застеклены. Представляла она собой просторную прямоугольную площадку, окружённую голыми стенами с оконными проёмами и с крышей над головой. В зимнее время сюда наметало много снега, который слуги старательно вычищали, чтобы весной растаявшая вода не заливала нижние этажи.

Сейчас здесь было пусто. Внизу по чисто подметённому двору чинно и неторопливо ходили слуги, у открытых ворот навытяжку стояла стража. Я поморщилась, представив, каково им стоять в доспехах по такой жаре. В обычное время они позволяли себе прохаживаться на посту в одних рубахах. Батюшка на это не очень строго смотрел. Но нынче в замке гости, поэтому никаких послаблений.

– О, Тайка! – раздался позади голос.

Я недовольно обернулась, узнав голос Ларионы. Да, это была она вместе со старшей сестрой Риоланой. Все мои сёстры внешностью пошли в свою маменьку: светловолосые, голубоглазые. На отца ни одна не была похожа. Даже я на него не была похожа, что ещё сильнее злило мачеху.

Риолана, самая высокая из нас, довольно стройна и не обделена приятными глазу формами. Она всегда пряма как палка и держит себя с достоинством. Аккуратная, немного занудная в своих манерах. Я считала её самой разумной из сестёр.

Лариона же пышнотелая. Её объёмная грудь сейчас была закована наглухо в платье и томилась там, как в броне. Если Риолану можно назвать симпатичной, то Лариона скорее на любителя. Низенькая, полненькая, с прищуренными глазками. Если бы выражение её лица не было таким неприятным, то, может быть, она и выглядела бы посимпатичнее. Лично я считала, что из всех сестёр эту боги обделили умом, но по неведомой причине наделили чем-то вроде хитрости, которая без ума казалась подлостью.

– Дозвольте принести вам, ваше сиятельство, поздравления по поводу предстоящей свадьбы, – паясничая, произнесла Лариона.

– Дозволяю, – снисходительно бросила я.

– Прекратите обе, – сухо оборвала нас Риолана.

– О, какое страшилище этот граф! – продолжала ехидничать Лариона с самым восторженным видом.

– Я сказала прекратить! – Риолана раздражённо посмотрела на сестрицу.

Но та слов не понимала.

– Хотя как-то граф без восторга на тебя смотрел, того и гляди сбежит.

Риолана не выдержала и рявкнула на Лариону:

– Я сказала прекратить! У меня голова от тебя уже болит! В доме гости, а вы позорящие семью разборки устраиваете!

Лариона вытаращила на неё бараньи глаза и обиженно протянула:

– Что сразу я?

– А я вообще молчу, – заметила я.

Нас отвлёк влетевший во двор всадник. Он спешился прямо у лестницы парадного входа и, не дожидаясь, пока у него примут поводья, бросился внутрь.

– Гонец, – определила я.

Мы с Ларионой свесили из окон головы, Риолана лишь чинно выглянула из-за рамы. Я подозвала мальчишку, подметавшего двор, и спросила, не знает ли он, откуда прибыл всадник. Тот не знал. Из замка тем временем выскочил дворецкий. Я никогда не видела нашего