Тяжесть слова - Екатерина Ивановна Гичко

стали особенно мучить. Немного накрасили глаза, чем-то помазали губы и слегка тронули кистью скулы. Пока одна девушка меня красила, вторая надела на мои ноги телесного цвета чулки с ажурным верхом. Как будто моё нижнее бельё будет сегодня кому-то демонстрироваться. Я почувствовала раздражение: мне не нравилось, когда кто-то посторонний натягивал на меня эту деталь гардероба. Третья горничная в это время наводила порядок в комнате и собирала раскиданные вечером вещи.

– Дай сюда, – потребовала я, увидев у неё в руках свои штаны.

– Но, госпожа, они грязные… – попробовала возмутиться девушка, но я потребовала одежду ещё раз.

Получив штаны, я залезла в карман и изъяла браслет. Вспомнила про него совершенно случайно. Если бы не мелькнувшая в голове картинка сна, то, наверное, и не хватилась бы.

В платье меня облачили в последнюю очередь. Я стояла, подняв вверх руки и зажав в одной ладони браслет, а горничные осторожно надевали портняжный шедевр сверху. Они долго возились с нижними юбками, многочисленными мелкими пуговками на спине, завязывали пояс сзади изящным бантом, расправляли складки…

Когда мне подали чёрную коробочку, я удивилась. В бархатном футляре лежал драгоценный гарнитур из белого золота и сапфиров с мелкими вкраплениями бриллиантов. Раньше фамильные драгоценности мне носить не разрешалось, и я почувствовала себя польщённой. Гарнитур состоял из изящного колье, длинных неброского вида серёжек и тонкого витого колечка с синей капелькой сапфира.

Последними надели светло-голубые туфельки на низком каблуке. Только после этого меня подвели к высокому, в полный рост, зеркалу. И я удивлённо вскинула брови. Никогда я ещё не была так свежа, невинна и прекрасна. На белой коже лица, слегка тронутой розовым румянцем, темнели бездонными озёрами тёмно-карие глаза. А губы были похожи на лепестки шиповника. Волосы, завитые крупными локонами, блестящим тёмным водопадом рассыпались до самой талии. Пряди спереди заплетены вокруг головы в косы и перевиты жемчужными нитями. Талия, подчёркнутая синим шёлковым пояском, казалась совсем тонкой. Украшенное вышивкой декольте было очень скромным, но при этом хорошо выделяло грудь. Рукава закрывали руки по самые запястья. Ниже локтя они сборились и приобретали форму фонариков. Тонкий рисунок вышивки украшал их до самых плеч. Шуршащая юбка пышной лилией опускалась в пол, вызывая восторг лёгким, почти незаметным на ткани кружевом шитья. Драгоценности лишь придавали образу дополнительный вес, делая его законченным. Мачеха явно знала толк в подобных вещах!

В общем, в зеркале отражалась прекрасная, пышущая свежей юностью девушка из благородной семьи, невинность и скромность которой не вызывали сомнений. Я была искренне поражена. Всего лишь платье, подходящая причёска – и ты можешь стать кем угодно. Я не могла сказать с уверенностью, что это беззащитное существо, смотрящее на меня из зеркальной глади большими влажными глазами, – именно я. Настолько беспомощной и хрупкой я не ощущала себя никогда.

На завтрак я спускалась в сопровождении двух горничных. Девушки посматривали на меня с опаской, явно ожидая, что сбегу. Но нет, я рвалась в бой!

На одной из лестниц мы столкнулись с наследником герцога Омаского, До́лианом. Он, в отличие от брата, пошёл внешностью в своего отца и был голубоглазым брюнетом. В целом довольно привлекательный молодой человек, но цепкий взгляд и слегка кривоватый нос делали его похожим на ястреба. При моём появлении у него удивлённо приподнялись брови. Я почувствовала себя польщённой: старший сын герцога был скуп на эмоции. Я присела в реверансе и с лёгкой улыбкой пожелала ему доброго утра. Он медленно и чинно склонил голову, не сводя с меня глаз. Но промолчал. Только продолжал пристально смотреть. Я ощутила себя неотразимой и была очень этим довольна.

Внизу лестницы меня ожидал отец. На фоне милорда Долиана Ло́ран Авайский выглядел несколько блекло. Среднего роста, довольно приятного телосложения, но с уже наметившимся животом. Волосы тёмно-русые, их оттенок немного темнее моего собственного. Лицо не лишено привлекательности и благородства, но вялый и незаинтересованный вид портил общее впечатление.

Когда отец посмотрел на меня, его лицо стало откровенно потрясённым. На мгновение в его глазах промелькнул ностальгический восторг, но он быстро пришёл в себя и поспешил ко мне с пылом, которого я от него не ожидала. От его «моя дорогая, ты очаровательно выглядишь» я слегка растерялась. Отец нечасто баловал своих дочерей комплиментами. Уже потом он заметил милорда Долиана и поприветствовал его в соответствии с этикетом.

В зал, где проходил завтрак, я шла уже в сопровождении отца. Впервые мне довелось увидеть на его лице что-то вроде самодовольства, обычно он был вял и апатичен. Казалось, отец гордился красавицей дочерью. И для меня это было в новинку.

Увидев двери, я начала готовиться привести свой план в действие.

Двери распахнулись, явив богато убранную комнату, посреди которой стоял длинный стол для завтрака. За столом собрались уже почти все, кроме трёх сыновей герцога, первый сын зашёл с нами. Место во главе одного края стола сейчас пустовало, ожидая моего отца. По левую руку от него сидела его жена и моя мачеха, госпожа Агне́сса. Следующее за ней место оказалось свободным и было явно предназначено для меня, так как напротив, по правую руку от отца, сидел, видимо, граф Ротрийский. Далее, также со стороны мачехи, сидели мои сёстры строго по старшинству: Риола́на, Те́шша, Ларио́на, Кристабе́лла и Дари́лла. Одеты они были довольно скромно, видимо чтобы не отвлекать внимание от главной звезды дня – меня.

Во главе другого конца стола сидел герцог Миро́ш Омаский, крупный седеющий брюнет с серыми глазами, сильно похожий на своего старшего сына. По левую руку от него находилась герцогиня Ноне́лия Омаская, его жена, хрупкая, всё ещё красивая блондинка с чудесными голубыми глазами, которые унаследовали все её сыновья. Их наследник, милорд Долиан, сел по правую руку от отца. Три места после него оставались пустыми.

Граф Ротрийский встал, чтобы поприветствовать меня. И я, как стрелу, спустила заклинание. Я действительно немного приврала, когда говорила нагу, что не разбираюсь в магии. Разбираюсь, правда, не очень хорошо, так как училась самостоятельно по книгам, которые имелись у нас в библиотеке. При таком обучении оставались огромные дыры в образовании. Дар у меня был весьма скромный, и я, откровенно говоря, плохо им владела. И сейчас хотела использовать наведённый фантом. Суть его заключалась в том, что все видят тебя такой, какая ты есть. А тот, на кого направлено заклинание, видит созданный тобой образ. Но заклинание довольно сложное, и я совершенно не была уверена в успехе. Возможно, оно не подействует совсем или подействует, но на всех сразу. Мне приходилось очень