Щит Спэрроу (ЛП) - Перри Девни

Я застряла. Снова. У всех ли шпионов бывают такие моменты, когда что-то не сходится? Или только у меня?

Мне нужна была манжета Рэнсома. Чтобы узнать, действительно ли она указывает на столицу. Но его здесь не было, и даже если бы он был, я сомневалась, что он дал бы мне ее осмотреть.

Мое разочарование окутало комнату, душную и жаркую, поэтому я собрала кусочки своей карты и засунула их обратно в дневник. Затем, спрятав его под грудью, я подошла к камину и сожгла карту Сэмюэля.

Фэйз спал на подоконнике в гостиной. Он даже глазом не моргнул, когда я почесала его за ухом. Чешуйки на его спине начали затвердевать. Его клыки становились длиннее. Острее.

Время от времени он кусал Эви за пальцы. Каждый раз, когда я ловила его, я била его по носу, надеясь, что смогу научить его не кусаться. Но в первый раз, когда он прокусит ей кожу…

Ну, это будет конец. Больше не будет дней, когда они будут играть вместе. Больше не будет ночей, когда он будет спать на моей дополнительной подушке.

Чем дольше мы его держали, тем труднее будет его освободить. Но он еще не был достаточно большим, чтобы охотиться. Чтобы самому обеспечивать себя. Чтобы держаться подальше от других хищников в дикой природе.

Я погладила его по шерстке на носу, такой же светло-розовой, как и на животе, затем коснулась кончика пушистого, рубиново-красного уха, прежде чем оставить его дремать и выйти на улицу.

Я не направлялась куда-то конкретно, просто мне нужно было подышать свежим воздухом, чтобы проветрить голову. Сегодня на улицах Эллдера было тихо. Так было всю неделю. Люди шли, опустив головы, их тела были напряжены и насторожены. Никто не покидал своих домов без крайней необходимости.

Если бы не было так тихо, я бы, наверное, не услышала топот копыт, эхом отдающийся от ворот. Я ждала этого звука всю неделю.

Я сменила маршрут и побежала во внутренний двор. На этой неделе было нелегко вернуться сюда, но на следующий день после нападения я заставила себя вернуться. Со слезами на глазах я стояла на том месте, где кровь того мальчика запятнала землю.

Его звали Уитт.

Уитт. Сарайя.

Я запомню их имена. На всю оставшуюся жизнь.

Мое сердце билось где-то в горле, когда я добралась до конца главной дороги как раз вовремя, чтобы увидеть, как отряд рейнджеров въезжает в ворота, поднимая клубы пыли из-под копыт их лошадей, когда они остановились. Посреди них стояла повозка.

Тиллия осталась в седле, она выглядела уставшей, а выражение ее лица было жестким. Оно смягчилось только тогда, когда Холстон подъехал к ней вплотную.

Я вглядывалась в лица в поисках Рэнсома, но это был охотничий отряд Холстона, а не Завьера. Этих рейнджеров не было в Эллдере, когда на нас напали бэарвульфы. Тиллия была в Трео.

Конюхи и наемные работники вышли вперед, чтобы забрать животных и отвести их на водопой. Лошади выглядели такими же измученными и запыленными, как и их всадники.

Тиллия и Холстон спешились и встали рядом, он обнял ее за плечи, в то время как все остальные рейнджеры разбежались, вероятно, в поисках места для ночлега.

Холстон что-то прошептал на ухо своей жене, когда его рука переместилась на ее живот, проведя по небольшой выпуклости.

У меня отвисла челюсть, я прижала руку к сердцу.

Тиллия подняла глаза и поймала мой пристальный взгляд. Она улыбнулась, накрыв руку мужа своей.

Холстон проследил за ее взглядом и слегка поклонился мне, прежде чем поцеловать ее в висок, затем собрал ее сумки и отнес их туда, где они останавливались в Эллдере, когда ко мне подошла Тиллия.

— Привет. — Она притянула меня в объятия. — Я скучала по тебе.

— Я тоже скучала по тебе. — Я отпустила ее, опустив взгляд на ее живот. — Что это? Ты беременна?

Сияющая улыбка озарила ее лицо и красивые карие глаза.

— Целители предупредили нас, что на ранних стадиях может произойти многое. Какое-то время мы держали это в секрете. Но теперь этого не скроешь.

— Я рада за тебя.

— Я тоже. — Она взяла меня за руку и потянула за собой, когда мы выходили со двора. Как будто она знала, что я не готова задерживаться надолго. — Холстон и его рейнджеры были с Завьером и Стражем.

Воздух вырвался из моих легких.

— Они…

— Они направляются сюда. Они разделились, чтобы разведать местность. Мы приехали из Трео. Холстон хочет, чтобы я оставалась в Эллдере до рождения ребенка. Очевидно, теперь, когда я ношу его ребенка, я больше не могу лазать по веревочной лестнице.

— Оуу. Это мило, что он так заботится о тебе. И, возможно, сейчас разумно быть осторожным. — Хотя после нападения на прошлой неделе я не была уверена, что где-то безопасно.

Ее улыбка погасла.

— Я слышала, что произошло.

— Они нашли стаю?

Тиллия покачала головой.

У меня внутри все сжалось от страха. Все здесь ждали новостей о том, что стая мертва. Что угроза устранена. Что мы отомстим.

Но эта новость разобьет сердца.

— Страж не сдастся. — Тиллия похлопала меня по руке. — Он не перестанет охотиться.

— Когда…

Раздался крик с крепостной стены.

— Откройте ворота!

Мы обе обернулись, расцепив руки, и стояли во дворе, наблюдая, как Завьер и его рейнджеры въезжают внутрь. Двое из них были с ним в тронном зале. Еще троих я не узнала. Вандер ехал рядом с моим ненастоящим мужем.

А позади всех ехал Рэнсом на Ауринде.

Его лицо было в грязи и темных подтеках, вероятно, крови. За спиной у него висел меч. Его одежда была грязной, а волосы растрепаны. Он был в полном беспорядке. И так прекрасен, что у меня перехватило дыхание от подступивших слез.

Тревога, с которой я боролась целую неделю, исчезла, и впервые за несколько дней я смогла вздохнуть полной грудью.

Его взгляд скользнул по остальным, останавливаясь на мне, как будто он мог почувствовать меня в толпе. Как будто он был так же связан со мной, как и я с ним. Выражение его лица не изменилось. Он не расслабился. Но его глаза из карих стали зелеными.

Завьер остановился, закрывая мне вид на Рэнсома, когда тот соскакивал с лошади. Его левая рука была на перевязи, и он прихрамывал. Лицо его блестело от пота, но он не был таким грязным, как остальные.

— У него вывихнуто плечо, — сказала Тиллия. — Он упал с лошади, когда ее напугал лайонвик. Он провел пару дней в Трео с целителями, пока остальные охотились.

Вот почему он был чистым, а остальные — нет.

Вот только Завьер не удосужился побриться, пока выздоравливал. Со своей короткой бородкой он был похож на Рэнсома больше, чем когда-либо прежде.

— Теперь ты можешь понять, почему это работает, — сказала Тиллия. — Что он может притворяться принцем.

Конечно, она знала. Возможно, я должна была расстроиться из-за того, что она знала, но преданность Тиллии Завьеру, Рэнсому, была одной из причин, по которой я восхищалась ею.

— Прости меня, Одесса. За ложь.

— Ты выполняла приказы. Я понимаю. — Я пожала плечами. — Сколько еще людей знают правду?

— Холстон. Вандер. В Аллесарии все по-другому. Придворные знают Рэнсома. Но здесь, в диких землях, только самые близкие знают, кто они такие на самом деле. Они считают Завьера принцем, а Рэнсома — Стражем.

Было приятно сознавать, что я вхожу в ближайшее окружение Рэнсома. Тиллия тоже.

— Кто они? — Я указала на повозку, в которой приехали Холстон и Тиллия.

Со спины на носилках вынесли двух мужчин и отнесли в лазарет.

— Они забрели в Трео три дня назад. Оба заболели в день прибытия. С тех пор мы не смогли их разбудить.

— Лисса?

— Целители тщательно осмотрели их на предмет укусов. Ничего. Возможно, они были на охоте и заблудились. Оба обезвожены и голодны. Все, что мы можем сделать, это помолиться Ама, чтобы они оба выжили, и мы смогли выяснить, откуда они взялись.

После всего, что я увидела на прошлой неделе, я не была уверена, что Ама прислушивается к молитвам Туры.

Люди и лошади, казалось, расступились из-за Рэнсома, который повел Ауринду в нашу сторону. Он остановился рядом с Завьером, сказав что-то, чего никто, кроме него, не расслышал. Мальчик-конюх подошел, чтобы взять поводья его жеребца. Затем он направился ко мне широкими, целеустремленными шагами.