Заклятые напарники. Алхимия любви и ненависти - Алекс Найт

— А я почему? Почему я должна была умереть, обрести счастье любви, чтобы снова лишиться всего? Нет, твоя алхимия справедлива, а жизнь — нет.

— Согласна, — горький смешок сорвался с моих уст.

— Почему ты, говоришь? Потому что, видимо, только ты и можешь. Пожертвовать собой, забыть о себе, дать возможность быть счастливыми другим. Как ты собиралась спасти своего Эрика, отказавшись от самой себя, когда перед тобой лежали готовые жертвы. Я бы, наверное, не смогла. Поэтому прошу тебя о помощи. Ты ведь можешь нас понять.

— Понять… вполне… Но я бы не влюбилась и не страдала сейчас, если бы не ваше участие. А Эрик и вовсе ни при чём. Вы втянули его в эту историю.

— И ты бы отказалась от него? Зная, как всё будет?

— Да, отказалась бы, чтобы он был счастлив, — кивнула я, подняв взгляд к сияющему на голубом небе солнцу.

Неужели всему придёт конец? Сегодня? Всем? Эрику тоже?

— Ты видела Конрада. Я люблю его больше жизни. В Традане остался наш сын. Я не смогла пообещать ему, что вернусь. Как и не смогла пообещать, что смогу уговорить вернуться его отца, — хорошо поставленный голос Джианны дрогнул на этих словах. — Его зовут Вильгельм. Не знаю почему, Валери просила показать тебе его…

Она вытянула из кармана куртки миниатюру с изображением темноволосого мальчика с синими глазами. И я задохнулась. Сердце сбилось с ритма. Я узнавала его, узнавала этого мальчика, ведь видела его за гранью. Отец переродился в него. В Вильгельма. Сына Джианны.

— Он… — протянув дрожащие пальцы к миниатюре, я отдёрнула их и зажмурилась. Из глаз полились слёзы. — Валери… ненавижу её…

— Вряд ли её это трогает, но ты не одинока, — хмыкнула Джианна.

Пошатываясь, я прошла вперёд. И шла, пока длинный подол не начали цеплять разросшиеся кусты. Сражаться с ними не было сил. Сил не было ни на что. Меня толкнуло к точке невозможности держать эмоции в себе. Дрожь прошила тело. Я сжалась и рухнула на колени. Неистовый смерч жгучей обиды, дурманящей ярости и давящей безысходности режущей волной прорвался через грудь и вылетел криком в пустоту. И, отзываясь на мою силу, тучи заволокли небо. Грянул гром. С неба полились потоки дождя, скрывая от чужих взглядов мои слёзы.

Время растягивалось солёной рекой жизни, протекающей перед рябящим взором. Я вспоминала прошлое: своё беззаботное детство, родителей, весёлые годы в академии, вечные стычки с Эриком, выпускной, ощущение широты возможностей передо мной и крах всего со смертью родителей. Мне не хотелось жить, хоть что-то делать, о чём-то вновь мечтать, но через созданные мной стены сумели пробиться близкие. Сначала Минария, потом Марко, вдруг подставивший плечо. И тогда во мне проснулась злость на жизненную несправедливость. Я возжелала силы и мести.

Именно в тот момент в мою жизнь вошли Флорентина и Александреску, перестав быть просто далёкими политическими фигурами, а обратившись направляющими. Они подсказали, куда применить знания, не высмеяли странное для аристократки направление, поддержали, пресекли свои порывы. На пути обретения силы и поисков мести я собирала себя заново по осколкам, училась вновь, менялась, обретала новых друзей, теряла, боролась. Я вновь начала жить. И однажды месть перестала быть целью. Моё существование стало полноценным, а мысли уравновесились. Не хватало только свободы выбора, а по факту — лишь любви.

И кто же мог подумать, что ею станет тот мальчишка, который задирал меня все годы учёбы в академии и признался мне в чувствах? Проклял поцелуем, как я часто думала. Но по факту не позволяла себе сближения с мужчинами, боялась, сдерживала себя. Потому и помнила только его, ведь только он и сумел приблизиться, чтобы поцеловать. Наверное, такой бы я и пришла в брак, цельной, спокойной, сдержанной. Я бы любила, но не так отчаянно и самозабвенно, как могла бы любить.

Да только нашёлся в мире человек, а точнее, нашлась ведьма, что предположила вариант невозможной и порочной связи обручённой аристократки и простого механика из её прошлого. Нашлась и решила направить нити судьбы именно по этому сценарию. И я влюбилась, познала себя, это чувство, ощутила его сполна, до пустоты в груди и желания перестать существовать. Теперь мне нужно нарыть в глубинах израненной души столько сострадания, чтобы не дать повинным в моих бедах существам прийти к тому, что я испытываю сейчас сама. Как это сделать? Не знаю. Думаю, и им неизвестен ответ. А раз не знаю, как поступить, попробую действовать по принципам Эрика.

Дождь прекратился вместе с моими слезами. Я поднялась с земли и испарила влагу с волос, тела и одежды, после чего отправилась обратно к входу в здание. Здесь под козырьком ждала встревоженная Стефэния. В руках она держала алофон, крутила его, поднимала к потолку, но тот явно отказывался работать. Обратившись к пространству вокруг, я хмыкнула. Дом окружали различные магические барьеры. Найти подпитывающие их накопители и плетения удалось легко. Оставалось их сломать. Где-то вдали послышался треск. Следом раздался радостный вздох Стефэнии:

— Мама… — она широко улыбнулась, но сразу взяла себя в руки. — Мы живы. Нам не угрожают.

Мой алофон тоже затрезвонил. Я извлекла его из кармана и ответила на вызов.

— Кэсси, ты где? — на экране появилось обеспокоенное лицо Марко.

— Не знаю где. «Союзники» перенесли нас. Стефэнию прихватили случайно. По их словам, сегодня откроется разлом, и это станет концом света. Думаю, их предположения реальны, учитывая, куда направляется Ранзо. Появилась хоть какая-то информация о нём?

— Нам известно, что он угнал скоростное воздушное судно вчера вечером, — раздался на заднем фоне голос маршала. — На базе спокойно, меры безопасности усилены. У Ранзо в теле обычного стрелка нет шансов на неё пробраться. Разве что попытаться её уничтожить, чтобы прекратить удержание, но это хоть что-то изменит?

— Нет, вряд ли, — качнула я головой, припоминая схему прибора. — Даже если Ранзо считает иначе, подобное не спровоцирует открытие разлома.

— Тогда что ты предполагаешь?

— Не знаю. Попробую уточнить у «союзников».

— Ты обязана вернуть наследницу во дворец, Кэссиди, — судя по всему, маршал отобрал у Марко артефакт. На экране появилось его недовольное лицо. — Вас похитили. Или ты намерена с ними сотрудничать и выполнять их