Ее бешеные звери - Э. П. Бали

удовольствия тянутся от моей киски прямо к голове.

— О Боже, — шепчу я.

Затем я слышу шепот Дикаря над ухом. Он расположился позади меня, оседлав бедра Лайла.

— О, моя прекрасная, совершенная Регина. Теперь мы твои боги.

Упырь усмехается, а Лайл подбрасывает бедра, заставляя меня подпрыгивать. Он толкается в меня, и я изо всех сил цепляюсь за мощное предплечье Упыря, пока Лайл находит во мне свое удовольствие. Великолепный жар разливается по всему телу, пока я наслаждаюсь тем, что они втроем обладают мной и кое-кто холодный наблюдает из тени.

Но они действительно такие. Три диких бога, единственная цель которых — поклоняться мне. Заставлять меня кончать, пока я не превращусь в кисель в их объятиях. Не думаю, что я это переживу. Как, черт возьми, мне удастся выбраться из этой квартиры целой и невредимой?

— Будь полезен и передай мне смазку, бугимен, — Дикарь указывает на прикроватную тумбочку Лайла.

Упырь открывает первый ящик, и я с удивлением вижу фиолетовую бутылочку смазки, которую я не видела, чтобы кто-нибудь туда ложил.

— Откуда она взялась? — задыхаясь, спрашиваю я, пока Лайл лениво двигается во мне.

Дикарь целует мою брачную метку, принимая бутылочку.

— Я давно думал об этом, Регина.

— Будь осторожен, волк, — рычит Лайл.

Дикарь рычит в ответ, и я поворачиваюсь, насколько это возможно, чтобы поцеловать его. Он жадно впивается в мои губы и прикусывает нижнюю.

— Откуда ты знаешь, что он не пытался пристроиться к твоей заднице? — говорит Упырь Лайлу.

— Потому что у него нет желания умереть, — отвечает Лайл сквозь стиснутые зубы, снова толкаясь в меня.

Дикарь фыркает.

— Не будь так уверен, лев.

Но меня захлестывает волнение, когда я слышу, как Дикарь брызгает смазкой себе на пальцы. Я уже и так переполнена, а Дикарь такой же большой.

— Я… не знаю, смогу ли я…

— Только пальцами, моя принцесса. Нам нужно потренироваться, чтобы сделать все правильно. Если ты когда-нибудь примешь Косу и Ксандера, нам это понадобится.

Что ж, с такой тренировкой я могу справиться.

— А то, что говорят о драконьем члене…

Лайл издает злобный, почти бешеный рык и дергает меня вниз, чтобы зарычать мне в губы.

— Не говори о члене другого зверя, пока я внутри тебя.

Я хихикаю, обхватывая его ревнивое, сердитое лицо одной рукой и прижимаюсь губами к его губам. Он держит меня за бедра и безжалостно трахает, заставляя пульсировать и стонать на нем. Мои внутренние стенки сжимаются вокруг моего льва, наполняясь жидким наслаждением от его члена.

— Я и не знала, что ты такой ревнивый, — стону я.

— Ну, теперь знаешь, — рычит он, прежде чем прикусить мою нижнюю губу и обхватить меня руками, вбиваясь еще глубже.

Дикарь гладит меня по заднице, прежде чем скользкий большой палец скользит по моей дырочке. Я вскрикиваю, и Лайл замедляет темп, раскачивая мои бедра взад-вперед, так что мой клитор трется о его лобок. Волк наклоняется и лижет кольцо сжатых мышц, отчего все мое естество пронзает удовольствие. Я сжимаюсь вокруг них обоих, вырывая рык из этих мужчин.

Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на Упыря, его взгляд прикован к моей заднице, и я протягиваю руку, чтобы коснуться его ноги. Он вскидывает голову.

Я делаю движение бедрами вниз и выдыхаю:

— Дай его мне, бугимен.

Его голос низкий и хриплый в своей глубине, как скрежет валунов в темноте. Он хватает меня за подбородок.

— Дать тебе что, змееныш?

— Твой член, — выдыхаю я. — Я хочу твой член у себя во рту.

Дикарь вводит большой палец в мою задницу, посылая восхитительные вибрации вниз, к моему клитору.

Очень медленно Упырь расстегивает пуговицу и опускает молнию на брюках. Тени немного рассеиваются, и теперь я вижу, что на нем черные брюки, которые не похожи ни на джинсы, ни на слаксы, ни на спортивные штаны. На его пальцах поблескивают серебряные кольца, и я облизываю губы, когда из штанов высвобождается толстый член с восхитительно широкой головкой. С легким испугом и большим возбуждением я вижу, что он покрыт черными татуировками.

Чернильные узоры покрывают его член от основания до кончика, и некоторые из них являются письменами, другие — символами.

— Вау, — с благоговением шепчу я, протягивая руку, чтобы прикоснуться к нему.

Упырь кладет руку мне на щеку и шипит, когда я касаюсь его члена.

— Давай посмотрим, как хорошо ты умеешь сосать, змееныш.

Рот наполняется слюной, а киска сжимается от его слов, и Лайл стонет, мягко погружаясь в меня, пока палец Дикаря восхитительно входит в мою задницу и выходит обратно.

Упырь придвигается ближе, и я облизываю щель на его головке, где уже поблескивает предэякулят. Он трется членом о мои губы, и я раскрываюсь, чтобы впустить его.

— Такая хорошая девочка, — рокочет он с одобрением.

От его грубых слов в животе все дрожит и сжимается. Я стону вокруг его головки, пробуя его на вкус и принимая глубже, обводя языком твердую, как камень, длину. Я восхищаюсь его вкусом и ароматом. Он пахнет больше, чем просто мужчиной, как и все мои суженые, но в этом запахе есть что-то знакомое. Он подобен темным ядовитым подземельям и древней, жестокой силе.

Мы вчетвером находим новый, соблазнительный ритм. Их мужские стоны смешиваются с моими женскими звуками удовольствия, и я хочу, чтобы эта песня была запечатлена на моей собственной коже.

Удовольствие проникает в каждую темную щель моих внутренностей. Такое чувство, что моя душа наполняется со всех сторон, заполняя меня настолько полно, что я просто знаю, — когда взорвусь, это будет самое великолепное, что когда-либо случалось со мной.

Вот уже много лет ко мне не прикасался ни один человек, если не считать сдачи в магазине моей тети. Теперь, когда трое моих суженых благоговейно прикасаются ко мне, словно жаждут моей кожи, это что-то исцеляет во мне.

Исправляет что-то в моей разбитой душе.

Я сосу сильнее, и Дикарь растягивает меня шире. Я покачиваюсь на члене Упыря, и то как Лайл наблюдает за мной сквозь полуприкрытые веки, толкаясь в меня глубже, и то, как бедра Упыря подрагивают, пока я дарю ему удовольствие, доставляет мне бесконечное удовлетворение.

Большие пальцы Лайла описывают благоговейные круги на моих бедрах, и я одновременно насаживаюсь на него и на палец Дикаря, находя новый вид удовольствия, новое измерение интенсивности, наслаждаясь тем, как глубоко я их всех поглотила. Предэякулят Упыря на вкус как соль и зверь, и я смакую его с блаженными стонами.

Я работаю над его членом, пожирая, облизывая, заглатывая и постанывая, пока он не откидывает голову