Тяжесть слова - Екатерина Ивановна Гичко

В последнюю неделю перед праздником в школе витала особенно весёлая атмосфера. Ученицы уезжали домой на целый месяц, чтобы провести это время с родными. Господина Вааша задёргали просьбами разрешить сползать на рынок, чтобы прикупить подарки, и он партиями по десять девушек вывел всех на прогулку в город. Конечно же, под охраной и в своём личном сопровождении. Я не смогла пойти. Арш приехал и забрал меня во дворец навестить наагашейда и наагашейдису.

Но визит не удался. Мы только заглянули в покои и сразу же удалились, чтобы не мешать: наагашейд спал на коленях госпожи Тейсдариласы. Дивное зрелище, никогда не думала, что мне выпадет случай увидеть господина Дейширолеша таким расслабленным. Волосы его стелились по полу, хвост тянулся по всей комнате, но вот брови продолжали хмуриться, словно повелителю снилось нечто неприятное. Наагашейдиса с нежной улыбкой перебирала чёрные пряди, переплетала их со своими волосами и гладила мужа по широкой спине. Тот хмурился ещё сильнее, обнимал её бёдра ещё крепче и продолжал спать.

– Переживает. – Арш произнёс это без своей обычной насмешки, даже с каким-то беспокойством. Но беспокоился он явно не за деда. Мне показалось, что его волновали какие-то собственные мысли. – Из-за этого устаёт сильно. И надо себя так изводить…

Последняя учебная неделя прошла очень сумбурно, юные нагини уже не были настроены на учёбу и ждали своих родственников. Каждый день за ними приезжали отцы, братья, дяди, дедушки и увозили домой.

Арш приехал за мной за два дня до окончания недели и повёз совсем не домой.

– Тебе понравится, – заверил он меня с хитрой улыбкой. – Ты же любишь всё интересное? Новые традиции? Я отвезу тебя в одну деревушку, они празднуют Полную Воду несколько своеобразно, очень… по-деревенски.

Мне было бы любопытно посмотреть, как проводят праздник и в городе – всё же я ни разу не видела, как справляют Полную Воду, – но перечить не стала, хотя очень хотелось повидаться с госпожой Нориш.

Забрал меня Арш ещё до полудня, и весь оставшийся день мы провели в дороге. Ночевать остановились прямо под открытым небом рядом с какими-то поросшими лесом скалами, и Арш полночи, завернув меня в собственный хвост, шептал на ухо наагатинские сказки о происхождении разных созвездий. Я так и уснула под его ровный голос, иногда возвышающийся до насмешки, когда Арш высказывал своё мнение по поводу поступков героев.

Утро выдалось прохладное, очень влажное, но сказочно ясное. Проснувшись первой, я долго любовалась скалами, от зелёной шапки которых ввысь поднимался туман, и розовой с жёлтым кромкой неба. Где-то плескался и журчал бурный ручей, счастливо щебетали птицы и трещал занявшийся костёр, на который только-только поставили вариться кашу. Душу наполнило робкое счастье, и я, опасаясь пошевелиться и разбудить мужа, тихо лежала и наслаждалась этим необыкновенным чувством.

Мне нравилось быть в дороге. Неизвестные места всегда меня манили, я часто воображала себя отважной путешественницей и именно сейчас поняла, что действительно была бы счастлива, если могла хотя бы иногда проводить дни в дороге. Из-за страха перед неизвестным я не смогла насладиться переездом в Шаашидаш, но теперь, когда главные ужасы были позади, сердце трепетало от ощущения счастья.

Весь оставшийся путь – до полудня – я лежала на животе, высунув голову из-под полога и рассматривая неспешно проплывающие пейзажи. Арш против обыкновения вёл себя тихо, не насмешничал и смотрел на меня с какой-то непонятной задумчивостью. И почему-то его серьёзный взгляд дарил мне надежду, только я не могла понять, что это за надежда.

Деревушка показалась уже после полудня. Вынырнула из-за излучины реки и предстала в великолепном обрамлении леса. По воздуху от ворот плыл переливчатый звон, а над краем деревянной стены виднелись загнутые кровли.

Нас ждали и в то же время не ждали. У ворот нас встретил высокий крепкий оборотень с полностью седой головой и почтительно проводил к скрытому среди небольшого сада домику. Местные внимания на нас не обратили. Взбудораженные и взволнованные, они смеялись, бежали-ползли куда-то и несли на единственную деревенскую площадь бадьи с пышно распустившимися цветами и тяжёлые горшки. А также зачем-то катили пустые бочки.

Мне раньше уже доводилось видеть небольшие поселения нагов, где можно было полюбоваться и на нагов-землепашцев, и на нагов-скотоводов. Но в настолько маленьких деревушках я ещё не бывала, и мне сразу бросилось в глаза смешение рас: оборотней, людей и нагов здесь было примерно поровну. Все переговаривались между собой на наагатинском, и особенно странно было слышать, как пара пожилых оборотней что-то обсуждала между собой на языке народа наага. И я вдруг осознала, что они, возможно, другого языка и не знают. Они родились здесь, выросли, и их родина – это княжество. И народ наага – это не только сами наги. Это все расы, что проживают на территории княжеств и считают их своей родиной.

Домик, в котором мы поселились, принадлежал семье Ширрадошарр, и члены рода иногда приезжали сюда, чтобы отдохнуть от суеты города либо же оправиться от болезней, чаще – от ран. Сама деревушка была премилой и ухоженной, а природа вокруг очаровывала и глаз, и слух, и сердце. Можно было долго-долго гулять, любоваться прекрасными цветами, вдыхать запах пряных трав и наслаждаться видом живописных скал и сбегающих по их склонам потоков.

До вечера было ещё далеко, спать я не хотела, и Аршавеше повёл меня на прогулку за пределы поселения мимо распаханных, но не засеянных полей, по мостику через бурную речку под сень густо разросшегося леса. Мы проходили почти до самого вечера. Аршавеше нарвал мне охапку головокружительно пахнущих цветов, один раз коварно хвостом столкнул в неглубокий ручей, а потом долго помогал сушить одежду. Уже лёжа на берегу, мы задремали, и, проснувшись, я обнаружила, что солнце пошло на закат и радостное сияние дня сменилось красноватым светом убывания. Аршавеше всё ещё спал, и я залюбовалась им.

Он лежал, словно облаком окружённый волосами и своими светло-зелёными одеждами. Хвост опускался в воды ручья, которые с задорным плеском омывали его. Чуть в стороне, обмотанные уже подсохшим поясом, лежали цветы.

– Арш, – тихо-тихо прошептала я на ухо своему прекрасному мужу.

Он недовольно поморщился, отвернулся от меня, и я весело фыркнула.

– Арш! – Я медленно погладила его по спине, и хвост раздражённо бултыхнулся в