Щит Спэрроу (ЛП) - Перри Девни

Рэнсом замедлил шаг, почти ползая.

— Ты спрашивала меня о моем отце, — сказал он. — Знал ли он об этом. Он знает, что Завьер все еще работает моим дублером. Он знает, что я Страж. Он знает о Лиссе. Но связал ли он все это воедино, я не уверен.

— Рэмзи не знает, что ты заражен Лиссой?

— Возможно. Мы это не обсуждали. До того дня в Равалли я не разговаривал с отцом четыре года.

— Ч-что? Почему?

— Эви.

У меня внутри все сжалось.

— Она твоя дочь?

Что мне делать, если он ответит утвердительно? Это не изменит моих чувств к ней. Я любила Эви, кем бы ни был ее отец. Но это изменило бы мое отношение к Рэнсому.

Это была бы очередная ложь, и в какой-то момент пути назад уже не будет. Это все равно что заплывать в океан слишком далеко от берега. Слишком много лжи, и она всех нас погубит.

— Она не моя дочь, Одесса, — сказал Рэнсом, и дыхание, которое я сдерживала, сорвалось с моих губ. — Она моя сестра.

Это было неожиданно, но не так сильно, как должно было быть. До сих пор я не задумывалась об этом, но то, как он вел себя с Эванджелиной, было похоже на то, как я представляла себя с Арти. Даже с Мэй.

— Мой отец понятия не имеет о ее существовании, и мы бы хотели, чтобы так и оставалось.

— Лаааднооо, — протянула я. — Ты должен догадаться о моем следующем вопросе.

Почему?

— Потому что он пытался убить мою мать.

Сорок восемь

Рэмзи пытался убить мать Рэнсома. Мать Эви.

Так кто же был отцом Эви? Рэмзи? Или Завьер? Был ли у Завьера роман с матерью Рэнсома?

— У меня есть вопросы, — сказала я.

— Естественно, — усмехнулся Рэнсом, ведя нас по другой улице, выбирая тропинку, которая продлила бы нашу прогулку и, надеюсь, дала бы ему время объясниться. — Моя мать — дочь туранского дворянина из Перриса. Он сколотил невероятное состояние, продавая древесину по всей Каландре. Моему деду, отцу моего отца и королю, нужны были деньги. Отец моей матери хотел, чтобы его дочь стала королевой. Поэтому он купил моей матери корону, которую она не хотела носить. И впервые мои родители встретились в день своей свадьбы.

— Звучит знакомо, — пробормотала я.

— Она никогда не любила моего отца, — сказал он. — Но она выполнила свой долг, обеспечив Туре наследника престола. И мой отец…

— Обиделся на нее?

— Нет. — Рэнсом замедлился, прижимая свободную руку к груди. — Он любил ее. Он часто говорил мне, что она была его жизнью. Он столько лет пытался заставить ее полюбить его. Он ловил каждое ее слово. Потакал каждому ее желанию. Если она хотела отправиться в Лейн на лето, он отправлял ее со своими лучшими рейнджерами и с достаточным количеством денег, чтобы наполнить корабль травами, специями и маслами.

Рэмзи был не из тех, кого я бы хотела жалеть, но я сочувствовала королю. Из-за неразделенной любви.

— Мама не испытывала ненависти к моему отцу. Она знала, что он питал к ней чувства, на которые она не отвечала взаимностью, и всегда была нежна с ним. Она позволяла ему испытывать эти чувства, не поощряя их, но и не подавляя. Она просто принимала их. Но мой отец — король. Он хотел ее любви, и с годами, когда он понял, что никогда не заслужит ее, это изменило его. Он ожесточился.

Так вот почему Марго была такой жесткой и озлобленной? Потому что она любила моего отца, а отец любил призрак моей матери?

— Он всегда смеялся и был улыбчив. Он был моим кумиром, — сказал Рэнсом. — Именно таким человеком я хотел стать. Но прошло так много времени, что я уже не помню, как звучит его смех.

— Мне жаль.

— Не стоит. Он сделал свой выбор. — По его телу пробежала волна гнева, когда мы продолжили путь по тихой улице. — Насколько мне известно, мой отец никогда не отходил от моей матери. Он был полностью предан своей жене. Но я не могу сказать того же о ней.

Ооо.

— У нее был любовник.

— Да, — сказал он. — Родители моей матери и ее брат были убиты во время последней миграции. Они укрылись, как только увидели первого крукса. Под их домом в Перрисе была построена комната с припасами. Но в какой-то момент они заболели во время содержания в неволе. Вероятно, из-за плесени и плохой вентиляции. Возможно, если бы они подождали еще несколько недель, они бы выжили. Мы никогда не узнаем.

Каждая миграция начиналась с разведчика. Одинокий крукс предупреждал о приближении миграции. Согласно записям, после обнаружения разведчика орда круксов обычно появлялась в течение месяца или двух.

Марго сказала мне, что мы не будем укрываться до появления орды. Что мы проведем под замком как можно меньше времени.

Считалось, что зарыться в землю или найти убежище в пещерах — лучший способ выжить. Некоторые рисковали своими домами, оставались в помещении и просто молили богов о милосердии. Укрытие было сопряжено с определенным риском. Многие, кто не планировал это должным образом, умирали с голоду. А другие умирали от болезней.

Люди не были созданы для того, чтобы жить без солнца, лун и чистого воздуха, которым можно дышать.

— Если бы мама только что не вышла замуж за отца и не была в Аллесарии, она, возможно, тоже оказалась бы в могиле. Так получилось, что она стала единственной владелицей империи своего отца. Кто-то должен был взять на себя управление судоходным бизнесом. И поскольку она не могла управлять им сама, она выбрала замену своему отцу. Микаэль был молодым капитаном из Озарта. Лучшим другом ее брата. И ее любовником. Я не уверен, как долго длился их роман. Возможно, годы. Может быть, причина, по которой она не любила моего отца, заключалась в том, что ее сердце уже было завоевано, когда она была маленькой.

— Ты не спрашивал ее?

— Я люблю свою мать. — Рэнсом нахмурился. — Но я в некотором смысле сочувствую своему отцу. Он был не единственным, кто пострадал из-за ее романа.

— Микаэль — отец Эви? — Если он был из Озарта, то, возможно, мать Рэнсома уехала туда рожать. Это объясняло голубые искорки в глазах Эви. Только Эви была похожа на Завьера. Шоколадно-каштановые волосы. Форма их лиц. Их улыбки.

Она была похожа на Рэнсома.

Конечно, я не была уверена, как выглядела их мать, но Рэнсом был похож на Рэмзи.

— Нет, — сказал он.

Итак, Эви была дочерью Рэмзи. Принцессой Туры.

— Она этого не планировала и не ожидала. Она еще не сказала отцу, когда начался весь этот ад. Я думаю, если бы отец знал, мне не пришлось бы останавливать его, чтобы он не убил ее.

— Ты остановил его?

— Он душил ее. — Рука Рэнсома крепче сжала мою, так сильно, что я пошевелила пальцами, напоминая ему, что мы связаны. Он отдернул руку, его ладонь распахнулась, пальцы широко растопырились. — Я сделал тебе больно?

— Я сделана не из стекла.

— Верно. — Он провел рукой по волосам, и мы продолжили идти. Он не сделал попытки прикоснуться ко мне снова.

Я никогда раньше так остро не ощущала свою руку, опущенную вдоль тела. Я никогда так сильно не старалась не тянуться к кому-то. Но это было к лучшему, что мы сохраняли дистанцию. Кроме того, мне даже не нравилось держаться за руки.

— Микаэль был в Аллесарии под предлогом встречи с матерью, чтобы обсудить судоходное предприятие.

У Рэнсома перехватило дыхание, когда он с трудом сглотнул.

— Отец застал их вместе в постели. Я никогда не забуду ее крики. Они эхом разносились по замку. Меня даже не должно было там быть. Я вышел на тренировку, но мастер-кузнец остановил меня по пути на тренировочную арену. Он выковал кинжал для моего дня рождения. Я зашел внутрь, чтобы убрать его.

Он замедлил шаг и остановился. Затем он поднял голову к небу и закрыл глаза. Как будто пытался забыть незабываемые воспоминания.

— Охранники стояли у дверей ее покоев и ничего не предпринимали. Я пробежал мимо них в океан крови. Она была повсюду. На стенах. На полу. На простынях. Тело Микаэля лежало у двери, как будто он пытался сбежать. Его лицо превратилось в… месиво. Ничего, кроме растерзанной плоти и луж крови.