Идеалы мисс Райт. Дилогия - Кристина Зимняя

прозреть. Приворот? Но под этим видом зелья должно было проснуться непреодолимое желание повиснуть на соседской шее, которого я у себя не обнаружила. Вместо него присутствовало привычное желание потуже затянуть на этой самой шее шарфик – а лучше сразу удавку, – которое странным образом прекрасно уживалось со свежепризнанной влюбленностью. Но, даже если опустить то, что симптомы не совпадали с воздействием приворота, версия разбивалась вдребезги о вопрос «зачем?»

Вернувшись за свой стол, я выудила из ящика блокнот и принялась рисовать в нем хаотичные узоры, похожие на те, что сплетались в моей голове.

Зачем это Алексу? Правильно – незачем. Чтобы посмеяться надо мной, ему никогда не нужен был особый повод, а намеренно портить рабочую атмосферу томными вздохами секретаря не рискнул бы даже такой болван, как он.

Уязвленное вчерашним инцидентом самолюбие? Тоже не вариант. Ведь зелье еще надо было где-то добыть.

Тогда что? Неужели я действительно?..

Да нет! Быть такого не может. Слишком внезапно это осознание, слишком подозрительно. И списывать его на ревность бессмысленно – я не раз и не два имела возможность наблюдать за соседом с самыми разными дамами. И хоть ни одна из них не вызывала у меня и капли симпатии – напротив, я всегда находила в этих влюбленных курицах сплошные недостатки – я никогда даже мысли не допускала, что за этим кроется мой собственный интерес к Алексу.

Так что же спровоцировало, что заставило меня измыслить эту дурацкую любовь? Торговля поцелуями? Глупый пьяный флирт? Или прощание перед дверью в гостевую спальню, после которого так колотилось сердце и так хотелось выйти и повторить…

Отшвырнув ручку, я уронила голову на руки и взвыла. Тихонько, помня, что я все еще на работе, но очень жалобно. Смириться с открытием никак не получалось. Чем больше я о нем думала, тем хуже мне становилось. Пополнить бесконечные ряды воздыхательниц Фрэйла-младшего, вступить в сонм девиц, которых я всегда высмеивала, – может ли быть больший позор, более жестокое наказание за презрение к несчастным жертвам голубоглазого любителя кратковременных романов?

Может!

Ибо настоящий кошмар начнется, когда, нет, если сосед узнает, если только заподозрит… А значит, я должна сделать все, чтобы даже тень этой мысли никогда не посетила его русую голову, и как можно скорее любыми способами избавиться от непрошеных и нежеланных чувств. Я смогу! Я справлюсь! Должна справиться! Вот только сперва проверю одну догадку и, если она окажется не верна, сразу же займусь изничтожением дурацкой влюбленности. А если верна, то я просто убью одну не в меру проказливую мисс, и любой суд меня оправдает.

А пока следовало успокоиться, восстановить утраченное самообладание и сообразить, как побыстрее выдворить прилипчивую миссис Айвори. Права я или нет, любовь это или временное помрачение рассудка, в любом случае этой противной кукле нечего делать в нашей редакции – пусть поищет развлечений в другом месте. Может намекнуть герцогине, что по ней сохнет сам Ферран Истэн? Один укус разгневанной супруги актера и проблема исчезнет, как и не бывало. Идея была заманчива, даже очень, но, к сожалению, не осуществима здесь и сейчас. Ди была далеко, а Каролина – близко. Слишком близко! И слишком активно тянула свои холеные ручки к моему Фрэйлу, чтобы я могла пустить ситуацию на самотек. Привлечь Бетси к делу устранения оккупанта не позволила совесть – теперь я слишком хорошо представляла, что именно творится в душе у Труповедки, и невольно перевела ее из разряда противниц в товарищи по несчастью. А товарищей берегут, а не дергают по пустякам. Значит, с синеволосой гадюкой предстояло разобраться мне самой.

Может сбегать на пункт охраны и покричать там, что начальника убивают? Парочка перевертышей, вломившись в кабинет, уж точно отобьет кукле романтический настрой. А если повезет, то еще и синяк под глазом сгоряча поставит.

Нет, не то – придется объясняться, с чего это вдруг я представление затеяла, да и подставлять сотрудников не годится. По этой же причине отпадает вызов на ковер кого-то из репортеров.

А как насчет пожара? Что если что-нибудь подпалить? Например, чью-то шубку. А что, вдруг к нам совершенно случайно залетела выращенная каким-нибудь сумасшедшим магом огнедышащая моль? И сразу же учуяла самое вкусное и рванула в шкаф, а я самоотверженно прихлопнула ее газетой, даже не подозревая, что трупик немедленно воспламенится.

А еще можно устроить потоп. Принести ведро воды, вылить его под дверь кабинета и сказать, что это я вазочку с цветами опрокинула. Или стоит уронить что-нибудь увесистое, чтобы грохот был слышен по всей конторе? Я оценивающе присмотрелась к стеллажу, отгораживавшему мой закуток, и с грустью поняла, что даже пошатнуть его мне не по силам.

Планы возникали один безумнее другого, но ни один из них не годился. И неизвестно до чего бы я в итоге додумалась, если бы судьба не решила пойти мне навстречу – дверь приемной распахнулась, громыхнув ручкой о стену, и мимо меня арбалетным болтом пронесся рыжеволосый и крайне пузатый субъект. Больше я ничего рассмотреть не успела, поскольку визитер так же бесцеремонно вломился в обитель Фрэйла-младшего. Я подорвалась и с воплем «Куда вы?» бросилась следом. Влетев в кабинет, врезалась в неожиданно мягкую, словно набитую ватой, спину рыжего, который застыл посреди помещения. Гробовая тишина и это внезапное остолбенение гостя наводили на нехорошие подозрения, но я все-таки рискнула шагнуть в сторону и взглянуть на причину, по которой визитер решил прикинуться столбом.

Вопреки опасениям особого разврата не обнаружила – герцогиня все так же восседала, или скорее возлежала, на диване, но сосед компанию ей уже не составлял. Он стоял за спинкой, держа в руках открытый журнал с вырезками, и таращил на рыжего свои отвратительно красивые голубые глазищи. Следов гадючьей помады на лице и шее Алекса не наблюдалось. И даже пуговицы на его рубашке были на месте. Все! Я пересчитала. Можно было выдохнуть и оправдать обвиняемого за недостаточностью улик.

– Простите, мистер Фрэйл, – произнесла с притворным сожалением, – я не сумела его остановить!

– Нет, у вас здесь не кабинет, а проходной двор, – возмутилась Каролина, – совершенно невозможно спокойно поговорить!

Я невольно хмыкнула, но поспешила скрыть смешок за дежурной улыбкой. Вот уж не догадывалась прежде, что протирание чужой мебели и томные взмахи ресницами разговором называются.

– Рабочие будни, – развел руками сосед, – вы же понимаете, Каро, руководитель не может позволить себе ослабить контроль.

– Да уж, – ядовито процедила герцогиня, вперив в меня злобный взгляд, – с такими безответственными сотрудницами странно, что вы еще не разорились.

На это можно было