Марджори Льюти - Ты полюбишь вновь

Когда Робин снова заговорил, в голосе его не было и следа недавней капризности.

— А, вот это интересно. Ты прочла про то, что с ними по соседству живет знаменитый американский кинопродюсер?

Она взяла у него письмо и прочитала приписку.

«Соседи у нас народ очень пестрый. Саймон Деррингтон часто заходит, говорит исключительно о своих розах. Они с Диком закадычные приятели. Один американец по имени Рандт снял здесь на лето очень элегантный дом. Он какая-то звезда на киностудии и приехал сюда на съемки фильма. С ним здесь жена и уж-а-а-сно, уж-а-а-сно милая дочка. Саймон с ними тоже познакомился (знаешь, как американцы обожают аристократические титулы!), говорит, что они очень непосредственные и что они ему понравились. А в устах Саймона это редкая похвала, можешь мне поверить».

Мэнди сложила письмо и сунула его обратно в конверт. Сейчас ей было не до этих милых сплетен.

Робин затушил в пепельнице недокуренную сигарету, подошел к дивану и сел рядом с Мэнди:

— Послушай, дорогая, я веду себя как последний дурак, я вижу, что от этого ты огорчаешься. Ну давай поедем, а я постараюсь вести себя прилично и быть милым славным мальчиком?

В его слегка прищуренных глазах под немыслимо длинными ресницами появилась улыбка, так хорошо знакомая ей. Недовольство исчезло, он снова стал оживленным и бодрым. Это был прежний, настоящий Робин, каким Мэнди его помнила, и ее сердце растаяло.

— Дорогой… правда? Ты правда хочешь поехать? — Она засомневалась. — Ты делаешь это не из-за меня?

Он приподнял ее подбородок и поцеловал в теплые мягкие губы:

— О, ты меня знаешь. Такого закоренелого эгоиста, как я, еще поискать. Ну хорошо, теперь иди звони своей Эйлин, не откладывая. Почему бы нам не договориться обо всем сразу?

На следующий день, в среду, Мэнди и Эйлин спускались по лестнице с чемоданами в руках. Болтер, собака домосмотрителя, понуро плелась следом, не прыгая вокруг них, как обычно.

— Слушай, мне кажется, она понимает, что мы уезжаем, — сказала Эйлин, погладив собаку по голове. — Ты всегда была ее любимицей, Мэнди, а говорят, эрдели выбирают себе одного хозяина на всю жизнь. Хотя ты у нас ведь не совсем эрделька, правда, Болтер, девочка? Но все равно что-то от породы явно есть.

Хохоча, они дошли до площадки первого этажа и вышли на улицу к машине.

— К сожалению, у нас просто «лендровер». Но я положила туда кучу подушек, а Робин может сесть впереди, вместе с Диком. Там ему будет лучше. — Она понизила голос и добавила: — Мэнди, он настоящий красавец, и такой элегантный. До чего же ты везучая!

Мэнди усмехнулась:

— Да уж. — Она забросила чемодан, коврик и два плаща в багажник машины. — Нет, нет, Болтер, слезай, детка. Тебе с нами нельзя.

Рыжая собака нехотя выпрыгнула из машины.

— Бедная наша Болтер. Мне так ее жалко, — вздохнула Мэнди и прибавила: — Даже в самые счастливые моменты все равно приходится кого-то терять, так всегда. Вчера я успела заехать в приют, повидать маленького Пипа. Он тоже немного расстроился, когда я ему сказала, что некоторое время не буду к нему приезжать.

Они молча пошли назад в квартиру. Мэнди вспомнила, как Пип махал ей на прощание, такой маленький и худенький, стоя в воротах и опираясь на свой костыль. Он всегда казался ей ужасно одиноким и несчастным. Как бы попечительница и прочие служащие в приюте ни старались окружить детей любовью, все равно это не та родственная любовь, которая одна и может залечить раны в сердцах брошенных ребятишек. Мэнди всегда надеялась, что Пипа усыновят, но теперь на это было трудно рассчитывать. Кому нужен маленький калека, да еще к тому же (какой смысл отрицать?) робкий и застенчивый?

Дик и Робин спускались по лестнице. Дик, казавшийся еще крупнее в мешковатом твидовом пальто, был словно воплощением здорового деревенского парня, а Робин рядом с ним смотрелся хрупким и истощенным. Сердце Мэнди сжалось. Она постарается как можно лучше заботиться о нем, когда они приедут в Уиллоумед. Она не пощадит для этого сил.

— Так, вроде бы все уложили, — сказал Дик. — Но лучше посмотри сама, Мэнди, прежде чем закрывать дверь.

Эйлин повернулась и пошла вниз вместе с ними. А Мэнди прошлась по квартире, потом заперла ее и отнесла ключи жене смотрителя. Это была маленькая сгорбленная женщина с затравленным взглядом. Мэнди всегда подозревала, что муж покалачивает ее. Когда Мэнди постучалась и вошла, та как раз стелила на стол замызганную скатерть, вздрогнула и подняла на девушку глаза. Мэнди объяснила, что они уезжают, что в квартире никого не будет пару недель, и попросила взять ключи.

— Да, мисс Фенн. Джо говорил, что вы уезжаете за город. Надеюсь, вы там хорошо проведете время.

Лицо женщины было унылым, а рука слегка дрожала, когда она вешала ключ на гвоздик.

Мэнди, замявшись, поблагодарила ее. Но что она могла поделать? Несколько огорченная, потому что беды других людей всегда принимала близко к сердцу, она спустилась к машине и села на заднее сиденье рядом с Эйлин.

— Ну все, поехали, — расплылся в широкой улыбке Дик. — Надеюсь, старина, вас не слишком растрясет, — прибавил он, обращаясь к Робину. — Эта колымага сделана скорее для сельских дорог, чем для комфортного путешествия.

И они помчались вперед. Робин что-то неразборчиво ответил, улыбнувшись весьма вяло, что отметила про себя Мэнди. Она надеялась, что поездка не очень выбьет его из колеи.

Они ехали уже три четверти часа, когда Эйлин вдруг взвизгнула:

— Дик, стой! Здесь кто-то есть… оно шевелится!

Широко раскрытыми глазами она уставилась на кучу плащей и ковриков за задним сиденьем.

Дик остановился у обочины, пошутив насчет нервных женщин, которым вечно что-то мерещится.

— Ну, смотри, — снисходительно усмехнулся он. — Никого здесь нет!

И он поддал один из ковриков ногой. Коврик медленно поднялся, потом свалился на пол, и перед ними появилась коричневая голова и умоляющие карие глаза Болтер, полуэрделя.

Эйлин покатилась со смеху:

— У нас заяц! Мэнди! Я же говорила, что она не хотела с тобой расставаться! Болтер, Болтер, ну что нам теперь с тобой делать? Дик, что нам с ней делать?

Дик наморщил широкий лоб:

— Думаю, лучше всего отвезти ее обратно. Пока мы еще не далеко отъехали.

Робин впервые вмешался в разговор:

— Возвращаться? — В голосе его слышался нескрываемый ужас. — Боже милостивый, ни за что на свете! Может, просто выпустим ее здесь? Говорят, собаки сами находят дорогу домой. Это ведь безродный пес вашего смотрителя, да?

Мэнди ласково обняла псину.

— Робин, что ты такое ужасное говоришь! — вспылила она, не в силах скрыть возмущение.