Как стать папой за пять минут - Вероника Лесневская

конца. Главное, чтобы гамадрил поверил и принял поражение, а папку-прокурора он сам переубедит.

– Это еще что?

Макс листает мучительно медленно. Время тает, как снег на солнце. Кира наверняка извелась вся со старшим Адовым. Одна надежда на Костю, что он не даст ее в обиду, ведь поклялся беречь мою девочку. Правда, взамен я пообещал не совать нос в это дело, но ослушался.

– Генетическая экспертиза, – чеканю чуть ли не по слогам. – Мы с ребенком сдали тест ДНК, и сегодня я получил результат.

Застываю, считывая каждую эмоцию с придурковатой морды гамадрила. Фальсификацию он вряд ли заметит – тест был сделан в настоящей клинике. Просто есть нюансы… Лаборант – мой должник, я его семье однажды помог в сложном деле. Теперь пришло время вернуть должок.

– Вероятность отцовства 99,9 процентов… Вот ш-ш… – Адов собирается грубо выругаться в адрес моей Пампушки, но я инстинктивно хватаю его за грудки и встряхиваю, как мешок с картошкой.

– Не смей, – зло цежу сквозь зубы.

С трудом заставляю себя разжать кулаки и легко отталкиваю его от себя. От греха подальше, иначе Костя меня придушит за то, что помял прокурорское отродье.

То ли я не рассчитал силы, то ли Максим слабак, однако он внезапно теряет равновесие и впечатывается в собственную машину. Проехавшись лицом по краю капота, скатывается в снег, распластавшись всем телом. Нашел время снежного ангела делать!

– Серьезно ты настроен, – хрипит с земли, сплевывая снежинки. – Что делать-то теперь?

Тяжело поднимается, потирая покрасневшую скулу. Да черт! Какой же неудачник! Сам себя убьет, а мне отвечать потом…

– Все просто: ты подаешь иск об оспаривании отцовства, я восстанавливаю свои права. После этого мирно расходимся.

– Звучит круто, – неожиданно усмехается. Гаденько так, противно, как гиена. Опять кулаки чешутся, однако я сдерживаюсь, а он вдруг вздыхает. – Но отец меня убьет.

– Если чужого ребенка им подсунешь, будет еще хуже. Выбирай.

– Согласен. Только… – хватает меня за рукав, когда я разворачиваюсь, чтобы вернуться в машину, – идем со мной к юристу? Подтвердишь мои слова, если потребуется, да и… страшно мне как-то.

– Нет, дальше сам, – высвободившись, брезгливо оттряхиваю куртку. – Тест у тебя на руках. Имена там есть. Всех троих, в том числе и матери, – киваю на фиктивный документ, предвкушая наказание от Киры за весь этот финт с ДНК. Она девочка честная, в отличие от меня.

В любви все средства хороши. Ради Лизоньки она будет молчать, а Костя все схватит на лету и вырулит правильно. Это единственный шанс вырвать ребенка из клоаки Адовых.

Делаю шаг в сторону, чтобы освободить Максу путь, но он опять прилипает ко мне.

– Пожалуйста! – складывает ладони в умоляющем жесте. – Пойдем вместе!

Смотрит на меня большими глазами, как тот самый хитрый и трусливый котяра из «Шрека». Чую, что без меня он все перепутает, испугается и испортит мой план, который и так на ладан дышит.

– Тц, какой ты… – кривлюсь с отвращением. – Ладно, идем. Шевелись, – пихаю его в спину, а сам плетусь следом, будто чертов телохранитель.

Елки замерзшие, я точно не выживу сегодня! Мало того что Воскресенский будет в ярости, так еще и Кира обидится за то, что я ничего не сказал и выставил ее неверной женой. Хотя я не раз намекал ей, но… в итоге решил провернуть все тайно. Испугался, что моя честная девочка не одобрит ложь, даже во благо. Теперь ее чувства меня волнуют больше всего.

«Пампушка, поддержи меня. Все по плану», – на ходу вбиваю сообщение.

Шагаю по коридору, исподлобья поглядывая на мельтешащую впереди фигуру Адова. Закатываю глаза, когда он путает двери и сначала врывается не в тот кабинет. Извинившись, спешно ретируется и с надеждой поворачивается ко мне. Заблудился в трех соснах. Указываю на табличку с фамилией Воскресенского, хотя с большим удовольствием послал бы этого придурка в темное, глубокое место.

– Подожди, папа. Это не мой ребенок, – пафосно выкрикивает Макс, распахнув дверь. – Так что я могу оспорить отцовство, развестись и опять стать свободным.

Воодушевленный и смелый, он взмахивает рукой с бумагами и бодро жестикулирует, как Ленин на броневике, затеявший великую революцию. До вождя мирового пролетариата ему, конечно, как до Луны на карачках, но старается…

«Славин, ты труп!» – прилетает мне тем временем ответ с номера Киры.

Выгибаю бровь, еще раз вчитываясь в текст. Ни черта не понимаю! Не могла она так написать. Мы в принципе иначе общаемся…

Неужели так сильно обиделась?

Да что ж такое!

Грубо толкаю Макса, чтобы не загораживал проход, огибаю его, ударив плечом – и влетаю в кабинет. Наплевав на присутствующих, взглядом ищу Киру.

Она смотрит прямо на меня, растерянно и удивленно. Мнет пальцами листок бумаги. Едва заметно улыбаюсь ей, чтобы не переживала, и перевожу внимание на Костю. Сидит злой, как черт, крутит в руке телефон Пампушки. Видимо, конфисковал, чтобы на меня не отвлекалась.

Ясно, кто мне в эсэмэске нахамил. Все становится на свои места.

– Какого лешего здесь происходит? – шипит Воскресенский. Ноздри раздуваются, как у быка при виде красной тряпки, а из ушей того и гляди пар повалит.

Пока он закипает, я спокойно обхожу стол и сажусь справа от Киры, таким образом полностью отсекая ее от Адовых: ни с какой стороны к ней не подступиться. В обиду не дадим! Тем временем Максим чуть ли не вприпрыжку бежит к отцу показывать результаты теста ДНК. Костя мельком заглядывает в бумаги, замечает печать лаборатории и хмурится.

«Это и есть твой план Б?» – присылает он мне еще одного «электронного голубя», пользуясь моментом, пока старший Адов перешептывается с непутевым младшим.

«Он единственный», – честно отвечаю.

«Если всплывет, мы оба трупы», – и два смайла в конце с крестами вместо глаз.

Убираю телефон, а Костя возвращает его Пампушке. Она быстро пролистывает нашу переписку, шумно выдыхает и косится на меня. Схлестываемся взглядами буквально на доли секунды, и я не успеваю понять ее реакцию. Отвернувшись, Кира выпрямляет осанку, приподнимает подбородок и с вызовом смотрит на недомужиков, которые чуть не стали ее семьей. Кажется, она готова отражать оскорбления и стойко выдерживать любые удары, но я не позволю им растоптать ее.

– Что здесь делают посторонние? – возмущенно вопрошает прокурор, намекая на меня.

– Да не говорите, Игнат Валерьевич, полный бардак, – пристрелив меня взглядом, Костя хлопает ладонью по своей папке с материалами дела. Пампушка вздрагивает, я же никак не реагирую. Ухмыляюсь, потому что привык к его манере и знаю, чего ожидать. С места не срываюсь, а невозмутимо постукиваю указательным пальцем по столу.

– Так