Училка для маленького бандита - Даша Черничная

Подруга матери поджимает губы:

— Великодушно, не так ли?

— А потом добавил, что проследит за тем, чтобы я не привязывалась ни к кому.

— Ну-у-у, это уже, конечно, странно.

— Вы вообще видели его отца? Может, он вообще маньяк?

— Тише ты! — дергает меня за рукав, чтобы я села на соседний с ней стул. — Не ори. Не маньяк он. Просто мужчина с исключительно серьезными связями.

— И видимо, поэтому его сын считает, что может себе позволить все! Сейчас он присылает мне домой цветы и конфеты, а потом, когда ему исполнится шестнадцать, что будет? Мне страшно, Инна!

— Ладно-ладно, не вопи. И потише, никто, кроме директора, не знает, что мы не просто знакомы.

— Инна Андреевна, помогите, молю! — говорю громче.

— Ладно. Я попрошу его приехать. Сегодня или завтра.

— Спасибо, — складываю руки у груди. — Вы же с ним поговорите, да? Я буду присутствовать и в случае чего тоже скажу от себя кое-что.

Инна напрягается, смотрит на меня странно.

— Ну хорошо. Ох, Веста, в гроб меня вгонишь…

— Все валите на меня.

У меня остается два последних урока, а потом я планировала уехать домой — не хочу сидеть в школе. Но на последнем уроке, буквально за несколько минут до его завершения, дверь в кабинет открывается и меня манит пальцем Инна.

О, значит, есть новости.

— Маша, продолжи пожалуйста: зачитай последнее упражнения и проставь окончания, я вернусь и мы проверим все классом, — даю задание и ухожу.

Подруга матери стоит под дверью и грызет ногти.

— Ну что?

— Веста, он приедет, — смотрит на часы. — Через двадцать минут.

— Ого.

— Да, я сказала ему подойти в этот кабинет, так что дождись его.

Разворачивается, и я перехватываю ее за локоть.

— Дожди сь ? Не мы дождемся, не мы подождем, а дождись? — мои брови ползут вверх.

— Понимаешь, у меня, как назло, разболелся зуб! — в глазах Инны плещется вина. — Правда болит. Мне срочно надо к стоматологу.

— Но вы же не оставите меня с ним наедине?

— Ты в школе, с тобой ничего не случится, — Инна будто сама себя уговаривает. — Просто забудь, что он бандит, и думай о том, что он просто отец твоего ученика. Обычный мужчина.

Сглатываю, меня мгновенно начинает мутить от страха.

— Бандит? — шепчу.

Инна выставляет в мою сторону палец.

— Обычный человек.

И… сбегает.

Звенит звонок, и детвора исчезает, а я нетвердой походкой возвращаюсь в кабинет и плюхаюсь на стул.

Отец Вовы бандит.

Мне просто интересно — в какое дерьмо я вляпалась?

Веста, надо прийти в себя. Тебе предстоит непростой разговор. Просто помни, что он обычный человек.

Опускаю взгляд, оценивая себя. Юбка ниже колена, нежно-розовая блузка — помялась, конечно, за день, ну ничего. Туфельки на небольшом каблуке неновые, есть заломы от носки, но это некритично. Все чинно-благородно.

Веста, он обычный человек, которому нет дела до твоей мятой блузки.

Дверь распахивается, и мощная мужская фигура заходит в класс.

Обычный… ага!

Одного взгляда хватит, чтобы понять, что это ничерта не так. Клим Миронович совершенно точно, просто на сто процентов, не обычный человек.

И дело даже не в имидже, потому что выглядит он просто: черные джинсы, черный джемпер. Дело в том, как человек реагирует на другого человека.

А мне прямо сейчас очень хочется собрать вещи и купить билет в одну сторону куда-нибудь в Гватемалу и больше никогда не попадаться на глаза этому мужчине.

Глава 4

Цветкова Веста Егоровна

И как-то неожиданно затея подключить к моей проблеме отца мальчика кажется не такой уж хорошей.

Надо было подождать, оно бы само рассосалось.

Через год или два.

Вова бы переключил внимание на другую девочку и влюбился в нее, а я выдохнула бы и ка-а-ак зажила.

Пока я трясусь как заяц, сидя за учительским столом, мужчина окидывает меня взглядом. Рассматривает с ног до головы чуть менее тактично, чем нужно.

— Веста, надо полагать? — неожиданно басит.

«А ну-ка соберись, тряпка!» — цыкаю на саму себя.

— Веста Егоровна, — поправляю мужчину и поднимаюсь со своего места, протягиваю ему руку. — А вы, как я понимаю, отец Вовы Шиловского, Клим Миронович?

Мужчина снова проходится по мне взглядом. Я меньше него, ну… значительно. Или мне просто так кажется, потому что поджилки трясутся?

Он не сразу пожимает мне руку, но, когда протягивает свою, я облегченно выдыхаю.

Ладонь мужчины грубая и горячая, и моя ледяная от нервного тика рука очень остро чувствует это.

Клим Миронович пожимает мне ладонь легко, даже мягко, явно осознавая, что если приложит чуть больше усилий, то сломает мне кости.

— Все верно, я отец Владимира. О чем вы хотели поговорить?

— Присаживайтесь, — указываю на первую парту перед собой.

Отец Вовы скашивает голову набок, явно просчитывая, как поместиться за партой, а потом направляется туда и садится. Садится, не без труда впихнувшись, и занимает целый стол, что неудивительно, учитывая широкие плечи мужчины.

Это смотрелось бы комично — большой дядька за школьной партой, вот только вид Шиловского-старшего совершенно не оставляет повода для веселья. Собран, строг, суров.

— Я вас слушаю, —- напоминает о себе.

— Я думаю, вы в курсе, по какому поводу я вас пригласила?

— Если честно, то нет, — отвечает спокойно. — Оценки сына хорошие, на поведение, насколько мне известно, жалоб не было.

Да, все это действительно так. Вова умный и спокойный в меру возраста мальчик, но…

— С вами ведь разговаривал наш директор? — спрашиваю, хмурясь.

— Нет, — произносит невозмутимо.

Ха! Отлично! Просто прекрасно!

Кто молодец? Андрей Палыч молодец.

А Веста Егоровна полная дура, которая ему поверила. Черт, да он просто слил меня, и все, чтобы не досаждала.

От злости я краснею. Ну как так-то?! Ведь я просила! Умоляла, объясняла, почему это надо сделать! А он просто отмахнулся, побоявшись разговора со страшным мужиком.

А я, выходит, не боюсь?

Боюсь, но выхода у меня нет.

— Что ж, полагаю, с Андреем Павловичем у нас произошло недопонимание, потому что я искренне считала, что он поговорил с вами. Но раз он этого не сделал, то скажу я,