Люси Гордон - Ах, карнавал!..

— Синьорина… — Пьетро попытался успокоить ее, но все было напрасно. Она силилась высказать то, что терзало ее в эту минуту.

— Знаешь, как это бывает? Когда никто не может помочь тебе… и кажется, что вся твоя жизнь — одна большая иллюзия…

От этих слов мурашки пробежали по его спине.

— Да… — выдохнул он. — Я знаю, что это такое.

— И это не кончается, правда?

— Да, это не кончается… — согласился он, нахмурясь.

Пьетро закрыл глаза, чувствуя, как душевные муки снова захлестывают его. Слова этой загадочной незнакомки всколыхнули в нем то, что он так долго и тщательно старался похоронить в своем сердце. Он с такой остротой ощутил ее душевную боль, насколько способна это сделать другая такая же раненая душа.

— И как быть? — спросила она.

— Не знаю… — печально ответил он. — И никогда не знал.

Она подняла на него глаза, полные горечи и боли. Некоторое время они молчали и каждый из них думал о своем. Потом Пьетро спросил:

— Как вы здесь оказались?

Она вопросительно взглянула на него:

— Здесь — это где?

— В Венеции. Вы стояли на улице под дождем и смотрели на окна моего дома.

— Не помню…

— Ну хорошо, расскажете попозже.

Через пару минут он вернулся из кухни и увидел, что она с недоумением рассматривает свое новое одеяние.

— Мне пришлось снять с вас мокрую одежду, в которой вы были, — смутившись, поспешил объяснить он. — Не оставлять же было вас так. Но клянусь, я не… не… ну, вы понимаете…

К его немалому удивлению, она кивнула и улыбнулась:

— Понимаю.

— Вы же верите мне?

— Да, вполне. И — спасибо!

— Идемте на кухню.

Пьетро протянул ей руку, помогая подняться с дивана. В тот момент, когда она встала и ее лицо попало в полосу света от висевшего на стене бра, у него возникло неясное ощущение, что однажды он ее уже где-то видел. Но он никакие мог вспомнить, где. Нет, все-таки этого не может быть. Увидев такое лицо, трудно его забыть.

Предложив ей кресло, Пьетро спросил:

— Когда вы ели последний раз?

— Не помню… Позавтракать я не успела, потому что торопилась. В аэропорту было не до этого, да и в самолете тоже кусок в горло не шел. А потом поднялась такая буря, что, когда мы приземлились, я, кроме того что устала до смерти, еще была и перепугана и просто сидела в аэропорту целый час.

— Вы не попытались снять номер в отеле? Хотя в это время года многие из них попросту закрыты и комнату найти трудно.

— Нет, я сразу пришла сюда.

— Ко дворцу Банелли? Но почему?

— Я надеялась найти здесь Джино.

— Джино Фальци?

Ее лицо просветлело:

— Вы его знаете?

Да, и знаю хорошо, но…

— Он еще живет здесь? Он сейчас тут?

— Нет, — помедлив, проговорил Пьетро.

Мать Джино когда-то была кухаркой в семье Банелли и жила тут со своим сыном. Пьетро знал его с детства. Джино был младше его на шесть лет и слыл веселым, бесшабашным и компанейским парнем. Пьетро, наоборот, был рассудительнее и серьезнее, но это не помешало им стать хорошими друзьями, Джино нередко упрекал приятеля в излишней серьезности.

— Тебе надо чаще улыбаться, — говорил он, дружески хлопая Пьетро по плечу. — Давай же, веселись!

И Пьетро смеялся, веселился вместе со своим другом, а то и пускался в разные авантюры, из которых потом того же Джино самому же Пьетро и приходилось вызволять. В общем, Джино был легкомысленным, именно по этой причине ему было трудно найти постоянную работу. Впрочем, наконец он занял свою нишу в туристическом бизнесе, работая в фирме, которой владел Пьетро. Здесь его обаяние пришлось как нельзя кстати в общении с клиентами.

Нередко, желая произвести впечатление на понравившуюся девушку, Джино говорил ей, что он родственник Банелли. Так он развлекался.

Но теперь Пьетро в очередной раз убедился, что невинные проделки друга не всегда заканчиваются так уж безобидно.

— А где же он? Вам, наверное, известно? — спросила девушка с надеждой.

— Путешествует. Точнее, находится в служебной командировке. Он работает в моей туристической компании, — пояснил Пьетро.

— Надеюсь, он скоро вернется? — снова спросила она.

— Нет, поездка долгая. Он занимается поиском новых площадей под офисы для филиалов нашей фирмы, а это обычно занимает время.

— Понятно, — грустно вздохнула она.

Пьетро рискнул задать следующий вопрос:

— Откуда Джино вас знает?

Повисла долгая пауза. Он подумал, что его собеседница не расслышала вопроса, и хотел было повторить, но та наконец с расстановкой произнесла:

— Мне сложно сказать об этом точно. Я и сама не очень хорошо помню, кто я такая. Единственное, что мне известно наверняка, это какой я была раньше…

— Раньше? — непонимающе взглянул на нее Пьетро.

— Где-то год назад или чуть меньше. Понимаю, — чуть усмехнулась она, — это звучит несколько странно. Вы, наверное, думаете, что я сошла с ума, да?

— Вовсе нет. — Он испытующе глянул на нее.

— Думаете-думаете, — убежденно сказала она и вздохнула. — И вы недалеки от истины. Почти год я находилась в отделении для страдающих амнезией. И теперь, вернувшись в этот мир, тщетно пытаюсь найти в нем свое место.

— В таком случае считайте, что вам повезло: тут вы обретете не только такое место, но и друга, готового помочь, — ответил он.

— Но как вы можете называться моим другом, если даже меня не знаете? — удивилась она. — Это еще вопрос — кто я такая.

— Хотя бы имя свое вы должны знать, раз летели на самолете.

— Рут Денвер.

Ложка упала из руки Пьетро и звякнула о кафельный пол. Он наклонился поднять ее, проклиная собственную неловкость и одновременно радуясь тому, что Рут не видит его лица в эту минуту. Это имя было ему весьма хорошо знакомо.

Когда он выпрямился, то уже вполне владел собой и вежливо улыбнулся:

— А я — Пьетро Банелли.

— Так вы — кузен Джино?! — воскликнула девушка, и глаза ее сразу же заблестели. — Он так много рассказывал о нас, о вашем с ним детстве…

— Давайте об этом поговорим позже, а лучше — утром, — поспешил закрыть тему Пьетро. — Вы отдохнете, выспитесь…

На сегодня с него хватит. Он был смущен и поколеблен появлением Рут Денвер в своем доме. Эта девушка так неожиданно ворвалась в его жизнь, что теперь ему необходимо побыть одному, чтобы подумать и разобраться в происходящем.

— Пойду приготовлю вам комнату, — нашел он предлог не продолжать больше разговор. Остановившись у двери, добавил: — Никуда не уходите.

Она с недоумением посмотрела на него, и тут он понял, что сморозил глупость. Куда она могла уйти? Но все равно его не покидало странное чувство, что стоит только отвернуться, и она испарится, как зыбкий туман.