Элизабет Хардвик - Музыка судьбы

А потом все вокруг поглотила темнота…

7

Алан сумел подхватить Джулию, не дав ей упасть, осторожно перенес на диван. Укладывая, случайно задел заколку, и ее волосы рассыпались по подушке. Джулия показалась ему легкой как пушинка, и теперь, когда он посмотрел сверху на ее стройное тело, бледные и немного провалившиеся щеки, то с тревогой заключил, что за последние несколько дней она сильно похудела. И вообще выглядела какой-то изможденной. Из-за него? Потому что он поцеловал ее, разбудив дремлющие чувства? Или она мается из-за того письма, о котором он только что напомнил?

Последнее предположение, судя по реакции на его вопрос, наиболее вероятно. Но от кого был тот злополучный конверт? Что могло содержаться в письме, чтобы разговор о нем так убийственно повлиял на нее даже спустя несколько дней?

Джулия начала приходить в себя, ее глаза приоткрылись, но она снова зажмурила их, когда увидела над собой пристальный взгляд О'Мейла.

— Ну же, — подбадривал ее Алан. — Все будет хорошо!

Джулия сделала гримасу, как будто отвечая, что ему только так кажется, а потом медленно открыла глаза. Она тяжело вздохнула и облизала пересохшие губы.

— Можно мне стакан воды? — хрипло спросила она, отводя в сторону взгляд.

— Не двигайся, я сейчас принесу, — предупредил Алан и быстро вышел в кухню.

К тому времени, когда он вернулся, Джулия сидела на диване, поправляя растрепанные волосы.

— Мне уже лучше, — виновато сказала она.

— Ты когда-нибудь выполняешь то, о чем тебя просят? — рассердился Алан, подождав, пока та отпила немного воды из стакана и поставила его на кофейный столик.

— Редко, — ответила Джулия, опять состроив гримасу. — Уж прости меня за это. Понять не могу, что со мной случилось.

— А я могу, — резко ответил Алан. — У тебя такой вид, будто ты несколько дней не ела! — по тому, как зарумянились ее щеки, он заключил, что попал в точку, и строго спросил: — Почему ты не принимаешь пищу?

Джулия гневно взглянула на него.

— Не думаю, что вопросы моего питания должны каким-то образом касаться тебя.

— Ты только что упала в обморок в моем доме, так что меня это касается! — сурово сказал он.

Джулия покачала головой, вновь с тревогой посмотрев на часы.

— Мне действительно пора домой.

— После того как тебе стало плохо, я вышел и попросил Тони отменить твою вечернюю встречу с подругами, — мягко сказал Алан.

— Что-что? — открыла рот Джулия, и глаза ее расширились от удивления.

— Я уверен, что ты все отчетливо расслышала, — спокойно произнес О'Мейл. — Кроме того, я сказал ему, что больше в этот вечер он тебе не понадобится, и отпустил парня домой. Кстати, он не скрывал своей радости.

Если бы ситуация не оказалась действительно серьезной, Алан счел бы реакцию на собственную самонадеянность довольно забавной. На Джулию, лишившуюся дара речи, в самом деле, стоило посмотреть…

— А где сегодня вечером будет Ламберт? — резко спросил Алан.

— Я же сказала, он в отъезде, — выдавила из себя Джулия, очевидно, все еще ошеломленная тем, как Алан О'Мейл в считанные минуты лишил ее возможности распоряжаться своими планами.

— Как он может так часто оставлять тебя одну, зная, что ты подвержена таким стрессам? — едва скрывая гнев, воскликнул О'Мейл.

Джулия с негодованием взглянула на него.

— Каким стрессам?

Да, ее красота была просто чарующей, в этом не было сомнений. Но Алану не давали покоя ее глаза, какие-то непомерно большие, и впадины на щеках, подчеркивающие тени под глазами.

О'Мейл сурово покачал головой.

— Ты упряма, словно непослушная скаковая лошадь…

— Благодарю тебя! — презрительно бросила она.

— Это был не комплимент, — парировал он.

— А я и не восприняла это как комплимент, — отрезала Джулия.

— Ты…

— Обед подан, мистер Алан, — объявила вдруг миссис Дэвис, появившаяся на пороге гостиной. Очевидно, она постучала, но не дождалась ответа.

Джулия сразу притихла.

— Разве мы собрались обедать, Алан? — спросила она.

Тот ни на секунду не поддался внезапной мягкости ее голоса. Он знал, что Джулия пребывает в тихой ярости по поводу его столь самонадеянного решения отменить ее планы на вечер. И еще при этом иметь нахальство приказать экономке подать для них обед! Столь дерзкая манера поведения вообще выходила за рамки понимания мисс Макколган!

— Ведь нам обоим нужно подкрепиться, Джулия, — примирительно сказал он.

Глаза ее гневно засверкали, но взгляд, брошенный в сторону миссис Дэвис, говорил о том, что она слишком воспитана, чтобы в присутствии прислуги высказывать О'Мейлу все то, что накопилось у нее на душе.

Алан посмотрел на экономку.

— Мы будем готовы через несколько минут, миссис Дэвис, — спокойно заверил он.

— Как ты посмел? — гневно спросила Джулия, как только прислуга вышла. — Как ты посмел, я спрашиваю?

— Просто я подумал, что тебе не помешает немного поесть, — пожал плечами Алан.

— Я не об обеде, — возбужденно продолжала Джулия. — Как ты посмел отменить мои планы на вечер? Почему отослал Тони? — Один-единственный поцелуй не предоставил тебе таких прав, — презрительно сказала она.

После нескольких напряженных дней Алан почувствовал некоторую расслабленность. Ведь, несмотря на ее отрицания, он знал наверняка, что недавнее внезапное проявление страсти кое-что значило и для самой Джулии. Иначе бы она не упоминала об этом постоянно!

Не растерявшись, он весело подмигнул:

— Зато, какой это был поцелуй, не так ли?

— Ты… ты просто неисправим!

— Согласен! Это частица моего неотразимого обаяния, — пожал плечами Алан О'Мейл.

Джулия смерила его взглядом, но уже без прежнего отвращения.

— Самонадеянность — отнюдь не достоинство и не добродетель, Алан, — ехидным тоном произнесла она.

— Идиотское голодание, кстати, тоже, — отмахнулся он и настойчиво произнес: — Итак, идем обедать!

Алан ждал, пока она примет какое-нибудь решение. Не слишком терпеливо, но все-таки ждал. Хватит, наверное, стычек для одного вечера!

— Ладно, согласна, — сдалась, наконец, Джулия. — Но лишь потому, что Тони отпущен домой, а ужин действительно отменен. Однако при одном условии.

— Каком же? — напрягся Алан.

— Никаких вопросов по поводу моей личной переписки, — попросила она.

— Хорошо, — успокоил ее он, поскольку имел некоторые основания надеяться, что когда-нибудь, в не слишком отдаленном будущем, все равно узнает, что же содержалось в том злополучном письме.