Бывший-босс. Ты мой папа? (СИ) - Саяна Горская

— И ещё… — он делает паузу. — Я бы пустил по всей территории рельсы.

— Рельсы? — Хмурюсь.

— Да. Представь: мини-железная дорога. По ней будут двигаться небольшие открытые вагончики, чтобы люди могли свободно перемещаться по комплексу.

— И зачем это?

Макар смотрит на меня с серьёзностью, какой я ещё у него не видела.

— Чтобы сюда могли приезжать даже те, кто не может передвигаться самостоятельно. Люди с ограниченной мобильностью. Им и так несладко приходится. Они лишены многих удовольствий. Я хочу, чтобы это место помогало им радоваться жизни наравне со всеми.

Я смотрю на него и… Не знаю, что сказать.

— Ну, что ты думаешь? Есть у этого проекта шанс стать успешным?

Перевожу взгляд на простирающиеся перед нами холмы, на лес, на небо, которое кажется таким большим, будто специально нарисовано для чего-то важного.

— Возможно.

Макар кивает. Он не улыбается, но в его лице появляется какая-то мягкость. Как будто внутри у него наконец становится чуть тише.

Мы молчим.

Ветер шевелит сухую траву у наших ног, и кажется, будто мир вокруг затаил дыхание, прислушиваясь к чему-то, что ещё не произнесено.

Где-то вдалеке, в гуще деревьев, поёт птица — слишком далеко, чтобы понять, где именно она. Но её голос чист и тонок. Такой же ускользающий, как надежда на то, что что-то можно исправить.

Глубоко вдыхаю, позволяя воздуху заполнить грудь. Он холодный, прозрачный, как ледяная вода — и кажется, что внутри меня тоже немного проясняется.

— Пошли, — говорю, поднимаясь выше. — Покажешь мне, что там дальше?

Макар не отвечает.

Просто идёт вперёд, а я шагаю следом. И вдруг понимаю, что впервые за долгое время — не пытаюсь и не хочу убежать.

Глава 14

Утомлённые длительной прогулкой, идём обратно. Почти два часа мы бродили по этим холмам, прикидывая, где что разместить, и теперь спускаемся вниз. Я до сих пор нахожусь под впечатлением. Честно говоря, мне уже не терпится поскорее приступить к продвижению этого проекта.

Макар идёт впереди, уверенный и спокойный. Я плетусь сзади, с трудом удерживая равновесие на неровной дороге.

Ноги гудят, лодыжки ноют, кажется, что они вот-вот выйдут из чата.

Конечно, легко идти, когда у тебя удобные ботинки!

Макар вдруг останавливается и оборачивается ко мне, словно прочитав мои мысли.

— Наверное, сейчас проклинаешь меня за то, что у меня удобные ботинки?

Смотрю на его хитрое лицо и, сжав зубы, мило улыбаюсь.

— Что ты, нет. Я как раз думала о том, какой ты молодец.

Макар смеётся, дожидается, пока я догоню его и подходит ближе.

— Давай помогу.

— Как? Отдашь мне свои ботинки?

— Почти.

Прежде чем я успеваю что-то понять, он резко подхватывает меня на руки.

— Макар! — Вскрикиваю, на рефлексах обхватывая его за шею. — Перестань! Что ты делаешь? Отпусти меня!

— Спокойно, — говорит он, даже не сбавляя шага. — Я просто несу тебя. Совершенно ничего противозаконного я не делаю.

— Да ты с ума сошёл!

— Нет, это ты с ума сошла, раз на каблуках в горы попёрлась.

— Я думала, здесь уже всё устроено!

— Угу, — кивает. — Ну согласись, так ведь удобнее?

— И на сколько же тебя хватит, силач?

— На сколько надо, на столько и хватит.

— Ну посмотрим…

— Хочешь проверить мою выносливость? — Усмехается. — Решила взять меня на слабо?

— А даже если и так?

— Ты же понимаешь, — Макар прищуривается, — что теперь донести тебя до самой машины — это дело чести?

— А она у тебя вообще есть, эта честь? — Фыркаю.

— Брось, Лида, неужели мы не можем как-то сгладить этот угол? — Говорит он спокойно. — Я понимаю твоё негодование, но ты не хочешь говорить о том, что произошло, зато с удовольствием пользуешься каждой возможностью меня укусить.

Выкручиваюсь и в буквальном смысле впиваюсь зубами в его плечо.

Макар дёргается, шипит, но всё равно громко смеётся.

— Вот я об этом и говорю!

Я отстраняюсь и отворачиваюсь в сторону.

Молчу настолько громко, насколько могу, чтобы он понял, как я раздражена!

— Лида, если бы ты знала, что я на самом деле чувствовал тогда… — Вдруг говорит он уже тише. — Ты бы, может быть, не обижалась на меня так сильно. Я понимаю, что сказал тебе тогда… Это не то, что хочет услышать женщина, когда приходит к своему мужчине с такой новостью.

Я сжимаю губы. Закрываю глаза.

Господи, зачем мы снова это обсуждаем?

— Но я не мог иначе, пойми. Не мог.

— Хорошо. Я поняла. Ещё тогда.

— Что ты поняла?

— Что у тебя другая женщина.

Он останавливается. Выкапывается пятками в каменистую тропу.

— С чего ты это взяла?

— С того, что я не знаю ни одного другого веского повода, по которому бы ты с такой настойчивостью пытался отправить меня на аборт. — С вызовом смотрю ему прямо в глаза. — Это значит, что моя беременность просто не входила в твои планы. Я была для тебя лишь развлечением.

Макар резко качает головой.

— Всё совсем не так.

— Ну и прекрасно. Мне всё равно, как.

Он кусает губы, но больше ничего не говорит.

Молча идём дальше.

Он несёт меня до самой машины, сдержав своё обещание, но теперь между нами повисает тяжёлая тишина.

Я стараюсь не думать о том, что он так близко. Слишком близко.

Одновременно хочется уткнуться в его плечо, вжаться в его тепло — и оттолкнуть, вырваться, снова закричать, что он был должен сказать правду.

Но он не говорит ни слова.

И я тоже.

В машине тишина становится вязкой, как мед, но без сладости — только тягучая тяжесть, в которой тонут мысли.

Макар держит руль, глядит вперёд, будто там, за лобовым стеклом, ответы на все вопросы.

Я смотрю в окно, делаю вид, что любуюсь елями, горами, дорогой, которая, кажется, не кончается. Однако в голове каша.

Мы доезжаем до отеля. Всё так же — без единого звука. Как будто любое слово может стать последним, окончательным. Или слишком живым.

И в номер поднимаемся так же молча.

Я достаю из сумки комплект чистой одежды.

— Если ты не против, я займу ванну.

— Не против.

Успеваю сделать лишь пару шагов, как Макар снова