Александр Дюма - Сальватор

— Теперь, — сказал Сальватор, выпуская руки Мины, — вы спасены.

— Еще нет! — послышался чей-то голос.

Вслед за тем раздался выстрел.

Мина, находившаяся в это мгновение в двух футах от земли, спрыгнула в траву.

Услышав выстрел и узнав голос г-на де Вальженеза, девушка вскрикнула.

— Бегите! Счастливого пути! — крикнул Сальватор и спрыгнул в парк.

Генерал уже бросился в ту сторону, откуда полыхнул выстрел.

— Назад, генерал! — проговорил Сальватор, с силой отталкивая г-на Лебастара де Премона, чтобы самому пройти вперед. — Это мое дело!

Генерал посторонился.

Сальватор поспешил к тому месту, откуда донесся выстрел, и столкнулся лицом к лицу с г-ном де Вальженезом.

— A-а! В первый раз я не попал! — вскричал тот. — Но сейчас я не промахнусь!

И он опустил ствол пистолета, почти касаясь им груди Сальватора.

Еще секунда, и молодой человек упал бы замертво; но в это мгновение пес, словно тигр, бросился на графа и вцепился ему в горло: Ролан пришел хозяину на помощь.

В прыжке пес задел руку графа, и пистолет выстрелил в воздух.

— По чести сказать, дорогой господин Лоредан, — обратился к графу Сальватор, — знаете ли вы, что едва не застрелили своего кузена?..

Тот не выдержал схватки с Роланом и упал навзничь, а падая, выронил пистолет.

Ролан не выпускал его горла.

— Сударь, — прохрипел граф, отбиваясь, — вы хотите, чтобы меня задушила ваша собака?

— Ролан! — крикнул Сальватор. — Сюда, ко мне!

Пес с явным сожалением выпустил графа и, ворча, сел у ног хозяина.

Лоредан поднялся на одно колено и, поднимаясь, вынул из кармана стилет. Но произошло нечто, не давшее ему времени воспользоваться этим оружием: справа от него вырос Жан Бык, слева — Туссен-Лувертюр.

Когда Сальватор, обращаясь к Ролану, крикнул: «Сюда, ко мне!» — двое приятелей решили, что это условный сигнал, и прибежали на помощь. Читатели помнят, что Сальватор приказал им прийти только когда он крикнет: «Ко мне!»

Жан Бык увидел, как при свете луны в руке у Лоредана сверкнула сталь; он схватил руку графа повыше запястья так, что у того хрустнула кость.

— Ну-ка, бросьте эту игрушку, — прикрикнул он. — Она вам не понадобится, милейший!

И он сдавил руку сильнее.

Чувствуя, что железная хватка плотника вот-вот раздробит его запястье, г-н де Вальженез закричал, словно его пытали; пальцы разжались сами собой, и стилет упал к ногам графа.

— Подними, Туссен, — сказал Бартелеми Лелон. — Он нам еще пригодится: будем выколачивать им наши трубки.

Туссен наклонился и подобрал стилет.

— А теперь, — продолжал Жан Бык, обращаясь к Сальватору, — что прикажете сделать с господином графом, хозяин?

— Завяжите ему рот платком, свяжите ему руки и ноги, — не теряя хладнокровия, отвечал Сальватор, — платок и веревки у вас в карманах.

Туссен-Лувертюр вынул из кармана платок, а Жан Бык — веревки.

Во время этих приготовлений Жану пришлось выпустить руку графа; тот, в надежде ускользнуть, воспользовался минутной свободой и отскочил в сторону с криком:

— На помощь!

Но прямо перед ним вырос генерал, который до той минуты стоял неподвижно и молча наблюдал за происходящим.

— Сударь! — обратился он к Лоредану, подняв дуло пистолета на уровень его лба. — Даю вам слово чести: если вы сделаете хоть одно движение, если попытаетесь бежать или позвать на помощь, я прострелю вам голову как бешеной собаке.

— Я, значит, имею дело с бандой разбойников? — спросил г-н де Вальженез.

— Вы имеете дело, — отозвался Сальватор, — с честными людьми, поклявшимися вырвать у вас из рук девушку, которую вы подло похитили.

Он подал знак Туссену и Жану.

— Давайте платок и веревки! — приказал он. — Только завяжите платок так, чтобы пленник не задохнулся, а веревки затяните настолько, чтобы он не мог шевельнуть ни рукой ни ногой. Я сейчас вернусь.

— Вам нужна моя помощь, сударь? — спросил генерал.

— Нет, оставайтесь здесь и присмотрите за тем, как все будет исполнено.

Генерал кивнул, и Сальватор исчез.

Туссен с поразительным проворством завязал платком рот графу, а Жан обмотал его с головы до ног веревкой и привязал ее конец к платку.

Скрестив на груди руки, г-н Лебастар де Премон наблюдал за ними.

Через десять минут они услышали конский топот, заглушаемый высокой травой в аллее; появился Сальватор, ведя под уздцы лошадь графа, а в другой руке неся железные клещи.

— Все готово, хозяин, — доложил Жан Бык, — и сделано на совесть, за это я отвечаю.

— Не сомневаюсь, Жан, — улыбнулся Сальватор. — А теперь, пока мы усадим этого господина на его лошадь, возьми клещи и отопри ворота.

У лошади были и повод и узда; уздечку сняли и тонким кожаным ремешком привязали графа де Вальженеза к его лошади.

— Вот так! — удовлетворенно проговорил Сальватор. — А теперь в путь!

Туссен взял лошадь под уздцы, и все двинулись к воротам.

Жан Бык с засовом в руке стоял у распахнутых ворот словно швейцар.

Сальватор подошел к нему.

— Знаешь хижину на берегу? — осведомился он.

— Это где мы собирались две недели назад?

— Совершенно верно.

— Как родной дом, господин Сальватор.

— Вот туда вы и доставите графа в целости и сохранности.

— Там есть кровать: ему будет удобно.

— Оба не спускайте с него глаз, Туссен и ты.

— Понял!

— В шкафу найдете мясо, хлеб и вино на два дня.

— На два дня… Стало быть, мы продержим его там два дня?

— Да… Если он проголодается или захочет пить, вы развяжете платок, освободите ему руки: пусть поест и попьет.

— Это правильно, всякий жить хочет.

— Глупая поговорка, Жан. А как же негодяи?

— Так если вам угодно, чтоб он не жил, господин Сальватор… — промолвил Жан Бык и провел ногтем большого пальца по горлу, — вы только скажите одно слово, ведь вы же меня знаете.

— Несчастный! — вскричал Сальватор и против воли улыбнулся при мысли о том, что этот человек готов слепо ему повиноваться.

— Вы не это имели в виду? Ну, и не будем больше об этом говорить, — сказал Жан.

Сальватор двинулся было к группе, состоявшей из связанного человека на лошади, Туссена и генерала.

Жан Бык его остановил.

— Да, вот еще… господин Сальватор… — начал он.

— Что такое?

— Когда его отпустить?

— Послезавтра в это же время. И позаботьтесь не только о пленнике, но и о лошади.

— Больше даже о лошади, господин Сальватор, больше, — покачал головой Жан Бык. — Ведь человек наверняка стоит меньше коня!