Виктория Холт - Песня сирены

Я в удивлении посмотрела на нее Ее французский акцент исчез без следа, и она говорила по-английски, как истинная англичанка. Ее лицо, как я заметила, было мертвенно бледным.

— Лорд Хессенфилд очень болен? — спросила она. — Он умрет. Ничто ему не поможет Вы пришли сюда, чтобы сказать мне это? — сердито перебила ее я.

— Сколько раз вы надевали перчатки? — спросила она. — Как я вижу, вы носили их Я нетерпеливо покачала головой — Это важно! — воскликнула она. Они несут смерть.

Я подняла на нее глаза, решив, что она сошла с ума. Я должна поскорее избавиться от нее, у меня не было сил говорить с ней сейчас. Я поднялась и направилась к дверям Вы носили их, — продолжала она. — Это видно, но скоро все кончится. Мы обречены — ваш муж, вы, и я тоже. Вот почему я пришла сюда. Я хочу, чтобы вы поняли, как. и почему до того, как мы умрем.

Мадам, вы выбрали очень неудачное время для визита! Мой муж серьезно болен.

Я знаю И вы тоже очень больны, вы пока что себе этого даже не представляете. Они несут смерть. И я не избегла той же участи. Я слишком долго держала их в руках Я схватилась за стул, иначе бы я не удержалась и упала.

Мадам, прошу вас, уходите, я позову слуг! У меня слишком много хлопот Скоро их будет еще больше, это касается непосредственно вас. Вы должны уже сейчас начать замаливать грехи.

— Грехи?

— У вас их немало… как и у милорда Хессенфилда… Много зла вы причинили и моей семье… и я решила отомстить.

— Пожалуйста, объяснитесь.

— Сначала в Версале мне показалось, что вы узнали меня, ведь мы уже встречались.

— В той приемной?

— Нет, в Эндерби-холле. Вы помните Элизабет Пилкингтон?

— Элизабет Пилкингтон?! Вы…

И я все вспомнила. Ее настоящее лицо совместилось с образом из прошлого. Тогда у нее были потрясающие рыжие волосы. Сменить их цвет не составляло особого труда. Она была хорошей актрисой, и роль знатной француженки она сыграла идеально.

— Я приехала посмотреть Эндерби-холл, и вы водили меня по нему. Я хотела узнать, что произошло с Бомонтом Гранвилем, и я действительно все выяснила.

— Бо? Но что у вас общего с ним?

— Он был моим любовником… долгие годы. Он очень любил меня, говорил, что женился бы на мне, если б я смогла родить ему сына. Он хотел детей… ему нужен был сын.

Я недоверчиво глядела на нее.

— Да, — продолжала она. — А вы положили конец нашим отношениям. О, не думайте, что я виню вас. Это была не ваша вина, вы просто попались под руку. У вас было все, в чем он нуждался: приятная внешность, очарование юности… и состояние. Это было главным. Если бы не деньги, Бо женился бы на мне, тогда у меня уже был красавец-сын… сын от него.

— Вы имеете в виду Мэтью?

— Да, Мэтью!

Только тогда я поняла, что меня привлекало в нем. Я и раньше часто думала, что он напоминает мне Бо, но считала, что это просто оттого, что все щеголи чем-то похожи друг на друга. Я подумала о пуговице, что нашла в Эндерби-холле, о том аромате мускуса… Конечно же, он — сын Бо, и вполне вероятно, что тот камзол с золотыми пуговицами раньше принадлежал его отцу.

— Я приехала в тот дом, чтобы выяснить, что произошло с Бомонтом, продолжала она, — Я была уверена, что, если б он бежал за границу, — что вполне могло произойти — как-нибудь он дал бы мне об этом знать. Наша близость продолжалась со дня нашей первой встречи, и, какие бы женщины ни присутствовали в его жизни, всегда рядом с ним была я. Он смотрел на меня, как на жену, но вы… Но теперь это неважно. Я хочу, чтобы вы знали, как все произошло. Я приехала, чтобы узнать, куда делся Бо… и сразу мне все стало понятно. Та собака раньше принадлежала ему, потом, когда Бо уехал, ее взял себе Мэтью. Собака нашла башмак Бо, поэтому она и умерла.

— Где?.. — прошептала я.

— Под землей, в том саду, куда не разрешалось заходить. Он был похоронен там мужем вашей матери.

— Я не верю в это! — задохнулась я.

— Он убил собаку, но Бо он не убивал. Это сделала Кристабель Уиллерби: Бо шантажировал ее, и она застрелила его, а ваш отчим похоронил тело, подумав, что это сделала твоя мать. Все встает на свои места, но вовсе не потому я здесь: вы не виновны в смерти Бо.

— Мне кажется, миссис Пилкингтон, вы просто выдумали все это. У вас галлюцинации, вы больны. Она пожала плечами.

— Это конец всем нам — вам да и мне тоже. Я хочу, чтобы вы не только узнали все, но чтобы еще и поняли. Мне хотелось, чтобы мой сын был счастлив. Он бы жил с вашей сестрой, она хорошая девушка. Сердце мое наполнялось счастьем, когда я видела, как они постепенно влюбляются друг в друга. Я хотела, чтобы он женился на ней: она очень отличалась от тех девиц, с которыми он встречался в Лондоне. Он понимал ее добродетель, она стала бы ему хорошей поддержкой… поддержкой, которую я так и не смогла предоставить ему. Я желала ему этого.

Она злобно взглянула на меня и схватилась рукой за сердце. Она задыхалась.

— Но вы все испортили, — продолжала она. — Он последовал вслед за вами сюда и был убит. Если б не вы, он сейчас был бы жив. Мой единственный сын! Он был для меня всем, вся моя жизнь замыкалась на нем, но вы заманили его сюда, а потом лорд Хессенфилд убил его… приказал, чтобы его убили, а тело выбросили в Сену.

— Вы ошибаетесь! — воскликнула я. — Все было совсем не так. Он был шпионом. Он приехал сюда вовсе не ради меня, он приехал шпионить за якобитами.

— Он приехал из-за вас: все остальное было предлогом. Он приехал только ради вас.

— Это не правда! Он был связан здесь с воспитательницей, работавшей в нашей семье. Его схватили… при нем оказались бумаги, которые доказывали, что он работает на Англию.

Она покачала головой:

— Я знаю моего сына. Он был очень похож на отца: он не отступал от своего. Ему нужны были вы, и он приехал сюда, чтобы забрать вас, а Хессенфилд приревновал. Он жестокий и безжалостный человек, и он убил его. Я слышала об этом. Мне сообщили, что это было crime passionne!.

— Вы ошибаетесь… ошибаетесь… Она снова пожала плечами.

— Это конец. Уже скоро — и для меня, и для вас. Вы должны умереть! Как только я встретила вас в том доме, я сразу поняла, что в вас есть нечто роковое. В такой красоте, как ваша, таится зло. Это не дар Господень, он исходит от самого дьявола.

Она окинула меня странным взором. Ее глаза блестели. «Она сошла с ума, — подумала я. — Смерть Мэтью повредила ее разум».

— Вы подобны той русалке из легенд, которая сидит на скале и поет, завлекая моряков к себе, в попасть в ее объятия означает смерть. Это… песня сирены: «Приди ко мне, и я дам тебе все, что ни пожелаешь». Такая песня, но на самом деле все по-другому. Вы несете с собой смерть!