Фрейлина - Тамара Шатохина

с методами работы приборов? Неужели… нет? — тухла я под однозначным взглядом императора.

— Как же так? — протянула расстроено, — ну… может оно и к лучшему — тогда пускай работает профессура. Дучиньский даст практический навык, они подведут его под научное объяснение, найдут сферы применения… Что — нереально, совсем? — уже шептала я в полной тишине.

— Позволите? — отозвался вдруг Фредерик, — вряд ли этот Дучиньский согласится делиться знаниями, которые несут ему постоянный доход.

Он нервничал, действительно нервничал — я видела это. Переживал за меня, себя?.. И постарался так закрыть тему?

Но у меня всего семь дней. Сейчас совершенно определенно — их только семь!

— Ммм… возможно вы и знаете это, Фредерик Людвигович — в России раньше было такое понятие «слово и дело». Такой клич. Применив его, желающий допускался к царю, чтобы поделиться чем-то сверхважным — для державы, его безопасности… не суть. А если новость оказывалась недостаточно важной, мог и лишиться головы за это. Так вот… я говорю сейчас — «слово и дело»! Такие знания не могут принадлежать кому-то одному… извлекающему из них прибыть лично для себя. Они слишком важны для всего государства. А поскольку этот поляк российский подданный… Кто, простите, Фредерик, станет спрашивать его желания или нежелания делиться знаниями государственной важности и значения? Люди жизни кладут на алтарь державы, пусть кладет и он свой алтын… В конце концов, начать можно с курсов, на которых он станет преподавать азы обращения с эфиром — пока без подведения научной базы. Плата, как учителю, может стать гораздо выше той, что он получил бы за иллюминации.

— Позволите, Ваше императорское величество? А теперь здесь и сейчас — чьи мысли вы сейчас озвучили… Таисия Алексеевна? По чьему наущению? — жесткий вопрос незнакомого мужчины в мундире заставил меня удивленно распахнуть глаза.

— Знания? — всерьез удивилась я, — повторюсь — я недостаточно образована, чтобы говорить о знаниях в области физики или механики. У меня одни только соображения. А то, что привело к ним, находится в общем доступе. Было бы только желание — знать.

— Однако же… — продолжил тот.

— Александр Христофорович, дорогой наш… — раздался вдруг зычный и властный женский голос, — Таисия Шонурова является участницей «Женского Императорского патриотического общества». Но с вашей работой и неудивительно… удивляться хорошему в людях.

— Хотите сказать — в ваших кулуарах обсуждаются вопросы, подобные этому? Я считал максимально возможным для них — обсудить размер частиц щипаной корпии, — вежливо съязвил мужчина.

— Дело сейчас не совсем в этом… фрейлина Шонурова забыла, что «слово и дело» вещь доверительная и доводить ее до государя необходимо в обстановке сугубо конфиденциальной, — продолжила Нессельроде.

— Ваше сиятельство, если вы имеете в виду присутствие здесь членов правящего Дома Вюртемберга… — начала я.

— Ничего личного, прошу прощения, — коротко кивнула дама в сторону немцев, — но это подразумевается.

— Весьма и весьма… недальновидно с вашей стороны, Мария Дмитриевна, — поправил очки щуплый мужчина напротив нее.

— Отчего же? — удивилась она, — впрочем…

— Дайте сказать фрейлине Шонуровой, — потребовал Николай и уже мне: — Продолжайте.

Я послушно кивнула, обведя взглядом немцев. Чего доброго — обиженных и даже оскорбленных. Вот чего не хотелось бы категорически!

Самая огромная ошибка России, да и Германии в свое время — то, что была допущена вражда между нашими государствами. Спасибо англичанам, конечно — те еще манипуляторы. Но и недальновидность, неосторожность наших политиков тоже имела место. И этот разговор тоже нечаянно зашел не туда. Но начала его я, мне и разгребать…

— Я согласна, ваше высокопревосходительство… Мария Дмитриевна, что это вопрос государственного значения. На этом я даже настаиваю. А еще полагаю, что только родственных связей между государствами недостаточно, чтобы они сделались союзниками на все времена. Должно быть общее дело, которое сплотило бы их и приносило прибыль обоим. Herr Prinz, существует ли в вашей стране университет, занимающийся естественными науками?

Бросив сумрачный взгляд на мадам Нессельроде, дядюшка Фредерика согласно кивнул.

— В Тюбингемском университете наличествует факультет математических и естественных наук.

— В перечень естественных наук, кажется, входит и физика?

— Допустим…

— Иллюминации новшество… произошли, вероятнее всего, из Франции — там любят увеселения. Но использование эфира в практичных целях уже вопрос короткого времени. Кому-то, как и мне, очень скоро придет это в голову — обязательно придет! Если не уже… И мы станем покупать запатентованные кем-то методы, чтобы пользоваться ими за плату. А можем создать свои патенты — вместе. И продавать их. Объединив усилия наших ученых, делать одно — общее дело, — совсем выдохлась я и замолчала.

Если не дураки — дальше сообразят сами.

Жить на доходы от одного патента, честно распределив их согласно вложению сил и средств — это общие финансовые интересы, зависимость покрепче родственных отношений. И рвать ее в угоду англичанам через семь лет они уже не станут.

«Вначале пища, потом принципы» — любимая немецкая поговорка. Это основная идея в идеологии нации, системообразующая можно сказать. Выгода превыше всего — принципов, родственных связей, договоров, обещаний… в том числе.

— Мы почти забыли о причине сегодняшнего приема, — встал вдруг император.

Я тоже внутренне дернулась, но осталась сидеть, как и остальные дамы. Встали только мужчины.

— Я услышал ваше «слово и дело», — кивнул мне и коротко хохотнул Николай, щуря голубые, чуть навыкате глаза. И глядя странно — так изучают что-то там под микроскопом.

Но я не жалела… ни минуты не жалела, что решилась. Чертовы шкалики снились ночами, гоняясь за мной и выжигая дыры в мозгу. И потом… у меня всего семь дней — твердила я себе, как попугай.

— Давайте вспомним, зачем мы здесь собрались и поднимем бокалы за счастье жениха и невесты. Собрались неожиданно, но я весьма рад этому, рад… — поднял Николай бокал, — в свою очередь… А когда дает бал в честь бракосочетания моей дочери дворянское общество?

— Десятого числа сего месяца, в Санкт-Петербурге, — доложил секретарь.

— И дабы присутствовать на нем уже в роли супругов… — указал он пальцем секретарю, который споро кинулся записывать: — Венчание фрейлины Таисии Алексеевны Шонуровой и Фридриха Августа цу Гогенлоэ-Ингельфинген состоится третьего дня от сего. Приказываю устроить церемонию и празднование за счет императорской казны. А что касаемо вашего беспокойства, Мария Дмитриевна… то оно частично оправдано и дальше этого помещения обсуждение предмета