Кармен. Комсомол-сюита - Зоя Орлова

Мы доплыли до пляжа и вышли на берег.

— А кто твою камеру сторожит? — спросила я.

— Да повезло, знакомого встретил, его попросил, — объяснил Стас. — Вон он.

Зырянов замахал рукой. А я чуть не споткнулась. Рядом с нашими сумками стоял Алексей и внимательно смотрел, как мы приближаемся. Он улыбнулся и шагнул навстречу.

— Кира, привет! — поздоровался он.

Потом протянул руку Раевскому, как старому знакомому, с которым уже виделся сегодня. Я слегка обалдела, но виду не подала.

— Ребята, вы бы Киру не отпускали одну плавать, — заговорил Георгий Александрович, — а то она там чуть в камышах не застряла, а там змеи. Это небезопасно.

— Присмотрим, — спокойно ответил Блинов и по-дружески тронул меня за плечо.

— Ну что ж, тогда приглашаю всех в субботу вечером к нам в лагерь, — сказал Раевский. — Реваз будет готовить плов. Приезжайте, будем рады.

— Принято, — отозвался Алексей.

— Спасибо! Обязательно будем. Правда же, Стас? — Я просительно заглянула Зырянову в глаза.

— Здорово! А с женой можно? — спросил он.

— Обязательно, — ответил Раевский. — У нас в бригаде тоже парни женатые. А еще в бригаде сухой закон. Но вы, если хотите, купите, что нравится. Вы гости, вам можно.

Так, милейшим образом, мы распрощались с командиром строительной бригады ленинградских шабашников. Георгий спустился к воде и, красиво занырнув, поплыл к своим. Я проводила взглядом его загорелую мощную спину и повернулась к Блинову. Леха вел себя как старый добрый знакомый. А раз так, то пусть подержит вокруг меня покрывало, пока я буду переодеваться из мокрого грязного купальника обратно в сарафан.

— Оглянешься — зенки выколю, — со злобной улыбочкой сказала я, всучивая ему покрывало.

— Больно надо, — равнодушно огрызнулся Лешка и демонстративно отвернулся. Наверное ему хотелось сказать: «Чего я там не видел», но он благоразумно выбрал самый безопасный ответ.

Когда мы собрались, он предложил не ждать автобуса, а ехать вместе с ним на машине. Мы со Стасом согласились. Я смотрела в окно на убегающие назад дома, палисадники, калитки и только тут сообразила, что совхоз и есть то самое село, куда Алексей привозил меня на новогодние выходные, где пытался попарить в своей дурацкой бане. Я видела это село только тогда, зимой, в сугробах, поэтому не сразу узнала эти улицы летом. Теперь понятно, откуда взялся Блинов, он, видимо, приезжает в «родовое имение» за хозяйством присматривать.

В городе он развез нас по домам и умотал. Вот так просто и без затей. А я зашла в свою квартирку, скинула полукеды, зашвырнула сумку и закружилась, напевая радостно: «Скажи ты мне, скажи ты мне, что любишь меня, что любишь меня…».

* * *

С самого утра в субботу у меня все мелко трепетало внутри от странного предчувствия. Я сама не могла себе объяснить, чего я жду, но почему-то мне было хорошо и радостно, и чуть-чуть тревожно. Зырянов позвонил и предложил ехать в село снова на Блиновском «Москвиче». Я отказалась. Не хочу лишний раз видеть Лехину физиономию, хотя теперь он ведет себя совершенно нейтрально, просто как старый знакомый, безо всяких претензий. Но что-то внутри меня, наверное внутренний голос, подсказывало, что не стоит расслабляться и верить в это внешнее безразличие. Не тот у Алексея характер. Так что лучше свести любые контакты с этим горячим красавцем к минимуму. А в село я поеду как все, на автобусе.

Осталось решить всего один вопрос — в чем ехать?

Вечер, конечно же, будет теплым. Но кто знает, вдруг от реки потянет холодком? А если поздно вечером купаться пойдем? А комары? А купальник взять один или два? А если с ночевой останусь, то в чем спать? Я выгребла из шкафа все свои летние шмотки, разложила на кучки и погрузилась в размышления.

К вечеру я была во всеоружии своей неземной красоты и элегантности. Я же хочу очаровать невозмутимого командира стройбригады Георгия Саныча, значит надо быть максимально женственной, манкой и немного таинственной. Ну да, пока тебя не раздел и не «освоил» герой твоих грез, ты для него «терра инкогнита», неизвестная планета, полная опасных тайн и загадок. Это уж потом вся женская таинственность осыпается, как яблоневый цвет. А пока… Я улыбнулась своим мыслям.

Миша Вихляев сказал тогда, что я — лавина. «Когда женщина лавина, это пугает». Спасибо, друг. Сегодня я не хочу быть лавиной, нет. Сегодня я хочу быть волшебной поляной, которая манит сладким запахом земляники, нагретой ласковым летним солнцем. Хочу быть пугливой жар-птицей, которую нужно терпеливо выслеживать и прикармливать золотым зерном, вымоченным в сладком густом вине. Если мужчина по своей сути охотник, то мне нужно стать самой желанной добычей для охотника по имени Георгий Александрович Раевский. Интересно, он, случайно, не потомок декабриста? Вот и выясню, если все получится.

Я встряхнула длинную юбку, бордовую, с тонкими линиями золотого и черного узора, с проблесками серебристой нити. Эту юбку мне купила мама на какой-то ярмарке во Франции. Ну точно, цыганская. На руки нанизала тонкие браслеты-обручи из металла под серебро и золото. В уши вдела такие же серьги-кольца. Жаль, волосы уже не длинные, так и ношу карэ. Ну ничего, это не так уж важно. Ресницы красить не стала, только чуть подвела линию век тонким черным карандашом. Ну и помада… красная, да, но не хищная, не кровавая, а теплая, с коралловым оттенком. Трикотажный топик и рубашка, завязанная на узел, и образ готов. «Позолоти ручку, брильянтовый, всю правду скажу — что было, что будет, чем дело кончится, чем сердце успокоится…». Если от сегодняшней встречи в Раевском ничего не екнет, ну тогда… я прямо не знаю… совсем уже… А на случай ночной прохлады сунула в сумку свитер и спортивные штаны.

* * *

Автобус остановился возле бетонной беседки с надписью «Сельсовет» и с громким шипением распахнул дверь-гармошку. Я спрыгнула со ступеньки и, перекинув через плечо сумку, пошла к месту обитания ленинградских шабашников. Как мне объяснили, оно находилось за зданием местной школы. Плутать мне не пришлось, мне навстречу уже шел Артем и приветственно махал рукой.

Одноэтажное, вытянутое здание школы смотрело на село передом, то есть высоким крыльцом и большими окнами фасада, а на лес позади — запасным входом и небольшими окошками служебных кабинетов. По договоренности с директором, шабашников устроили в одном из пустых классов. На полу вдоль