Дениз Робинс - Танцы в пыли

— Господи, наша бедная Магда и без того столько пережила… Куда же ей еще?

Магда подняла на нее глаза, полные слез.

— Вы только подумайте… — всхлипывая, сказала она, — подумайте… Ведь теперь он никогда не увидит этого чуда… — Она дотронулась рукой до щеки. — Он не увидит меня такой, какая я теперь стала, и будет думать обо мне той, которая ему совсем не нравилась…

Это настолько взволновало Элисон, что она тоже заплакала. И только Сент-Джон старался сохранять оптимизм.

— Ну-ну, успокойтесь, давайте не будем предрешать все заранее. Завтра я вернусь в Лондон и сразу опрошу всех друзей, которые вхожи в военные круги. Я уверен, у них есть самые свежие новости обо всем и об Эсмонде тоже. И очень возможно, я узнаю, что он едет домой.

Магда вытерла слезы и принялась отчаянно трясти головой.

— Нет, нет, нет! Избави меня Господи, чтобы он вернулся домой слепым! Я, конечно же, буду изо всех сил за ним ухаживать, да, но только избави меня Боже, избави меня Боже…

Когда семейство Сент-Джонов уехало из Морнбьюри-Холла, Магда почти успокоилась и приготовилась ждать известий от Арчи, который обещал прислать письмо как можно скорее. Оставшись одна, она предалась раздумьям и вскоре вспомнила, что однажды зрение Эсмонда уже подвергалось опасности. Это было еще до их женитьбы, когда он упал с лошади по дороге домой. Тогда благодаря заботливым рукам монахов он полностью выздоровел. Она молила Бога, чтобы в этот раз все обошлось так же хорошо.

Фебе, ее новая служанка, милая и воспитанная девушка, не идущая ни в какое сравнение с Аннет, помогая Магде раздеться ко сну, тоже утешала ее. Свистя одышкой, в спальню поднялась и миссис Фланель:

— Ах, миледи, мы все, все будем молиться, чтобы наш господин выздоровел и смог увидеть вас и родной дом, когда вернется!

Фебе поддержала ее. Она только что причесала темные блестящие волосы ее светлости и теперь любовалась их красотой.

— Ах, это будет такая чудовищная несправедливость, если его светлость никогда не увидит вас такой, миледи, — печально сказала она.

Щеки Магды покраснели. Ей не хотелось думать об этом сейчас.

— Все мы должны молиться об этом, детка. А теперь иди — спокойной ночи.

«Детка»! Да ведь Магда была одного возраста с Фебе! Но теперь она ощущала в себе столько достоинства, так сознавала свое высокое положение и так гордо носила свою красоту, что ей казалось, будто она намного старше.

Перед тем как ложиться в свою большую кровать, Магда постояла у окна, любуясь на цветы. Просторы Морнбьюри тонули в млечной дымке июньской ночи. В деревне еще не смолкли вечерние песни. Сегодня утром она ездила в Годчестер и была на рыночной площади. Деревенские жители приветливо с ней здоровались, они любили молодую графиню и были очень рады, что она столь чудесным образом излечилась от «чумы».

Магда знала, что сегодня ночью сна ей не будет. Она принялась ходить взад-вперед по комнате, полная мыслей об Эсмонде. Господи, когда же она успела так полюбить его? Затем — уже в который раз — выпотрошила из ящика стола все его письма и стала перечитывать их при свете свечи. В них говорилось о несомненных достоинствах герцога Мальборо, о славе Англии, о счастливой возможности служить отечеству и королеве… А еще в них была тоска. Тоска по родному Морнбьюри, по зеленым лесам и холмам, его окружавшим. Все письма были подписаны одинаково: «Твой верный и преданный муж».

Разве преданность — не лучшая награда, которую она вправе от него ждать, ведь раньше он и вовсе считал, что она загубила все его надежды и мечты.

Последнее письмо Магда любила больше всего. Особенно то, что говорилось в самом конце:

«Очень меня порадовало письмо от Арчи. Кажется, он действительно не ошибся в выборе жены. Как ни жаль мне отдавать друга в объятия женщины, памятуя о том, что все мы, мужчины, печемся более всего о своей свободе, я вижу, что Арчи вполне доволен своей Элисон. И он пишет, что я тоже останусь доволен, когда снова взгляну на свою жену. И не только потому, что ты сильно изменилась внешне. Ты стала совсем по-другому себя вести, как настоящая красавица. Впрочем, ничего другого я и не ожидал от женщины, которая носит мою фамилию. Не скрою: я мечтаю, я просто жажду скорее вернуться домой. Даже несмотря на то, что, увы, положение в Европе по-прежнему остается тяжелым и война с Францией вряд ли скоро кончится…»

Магда вновь и вновь перечитывала эти драгоценные для нее слова. Чего еще ей осталось желать, если Эсмонд всей душой рвется домой, в Морнбьюри?

На глаза ее выступили слезы, которые, сбегая по глянцевым щекам, падали прямо на строчки его письма.

— Господи, ну неужели он ослеп?! — прошептала она. — Нет, я этого не вынесу!

11

Июнь подошел к концу, а Магда все еще не знала ничего толком о ранении Эсмонда. Она получила коротенькое письмо от Арчи, который уверял ее, что, согласно последним депешам из штаба, лорд Морнбьюри находится в госпитале и поправляется, но о состоянии его глаз там ни слова не говорится. И все-таки, как пытался успокоить ее Арчи, в них не было и прямых доказательств того, что Эсмонд навсегда потерял зрение.

Теперь дни и ночи казались Магде бесконечно длинными. Она получала множество приглашений со всей округи, но неизменно отвечала на них отказом. Как и прежде, большую часть времени проводила в доме. Кажется, только и делала, что читала и училась. Свято помня о том, что говорил ей на прощание Эсмонд, обучилась играть на клавикордах. Путем ежедневных упражнений она достигла достаточного мастерства, чтобы усладить мужа музыкой, когда он вернется. Занималась Магда и рукоделием, вышивала гобелен специально для его гостиной. Желая угодить ему, изобразила на гобелене батальную сцену.

Но сейчас она не могла ничего делать. Пока не узнала точно, что с Эсмондом, все валилось у нее из рук.

В самый последний вечер июня, когда Магда уже легла спать, но еще не уснула, а сидела в кровати и читала, за окном вдруг послышался стук копыт и поскрипывание кареты. Книга выпала у нее из рук. Она тут же соскочила с кровати и прислушалась. Кровь стучала у нее в висках. Это Эсмонд! Боже мой, неужели это он?!

Ночь выдалась теплая. Она накинула прямо на рубашку свободный пеньюар из индийского муслина и выбежала из спальни.

Один из лакеев, который еще не лег спать, уже открывал входную дверь. Магда с бьющимся сердцем замерла на середине лестницы… Вот сейчас! Как он войдет — сам? Или его приведет поводырь, беспомощного и с забинтованными глазами?

Больше Магда ничего не успела подумать. В дверях показался некто высокий, в коричневом, до боли знакомом, дорожном плаще. В холле уже зажгли свечи, и, когда Магда увидела лицо вошедшего, ее охватило самое горькое разочарование.