Поцелуй принца - Джулия Лэндон

Причем улыбнулся так, что у нее закружилась голова, и это ее просто разъярило. Метнув быстрый взгляд на дверь, она сделала в его сторону еще шаг.

– Вы же понимаете, что я вовсе не обязана поступать так, как он велит.

– Подобное не могло привидеться мне в самых смелых мечтах. Не могу представить себе человека, который сможет указывать вам, как поступить.

Каролина придвинулась к нему вплотную. Она оказалась от него так близко, что уловила мускусный аромат его одеколона и даже разглядела ворсинку на его воротнике.

– А почему какой-либо мужчина вообще должен указывать мне, что делать? Я – такой же человек, как он или даже вы, Ваше Высочество.

– Очевидно. – Протянув руку, он подхватил выбившуюся прядку и провел кончиком по ее ключице, прежде чем забросить ее за спину. Но она мгновенно вернулась на прежнее место.

По телу Каролины пробежала сладкая нервная дрожь. Она презирала этого человека, но еще никогда не испытывала такого возбуждения, как сейчас, злясь на него. Она уронила взгляд на его губы и тень бородки.

– Почему вы вечно оказываетесь здесь? – пожелала узнать она. – У вас что, интрижка с нашей Анной?

Глаза его расширились от изумления, и он коротко рассмеялся.

– Господи помилуй, Каролина, неужели вы озвучиваете вслух каждую мысль, что приходит вам в голову?

Она, пожалуй, не стала бы заострять внимание на том, что он назвал ее просто по имени, поскольку сие означало, будто они довольно близко знакомы, что она, собственно, и утверждала с самого начала. Она, пожалуй, предпочла бы не заметить и то, как приятно для слуха прозвучало ее имя в его мелодическом произношении. И в данный момент она точно не стала бы дискутировать о том, сколько мыслей она не озвучивает вслух, поскольку их набралось бы изрядное количество.

– Да? А вы?

Он нахмурился так, что брови его сошлись на переносице, и подался к ней:

– Услышьте, женщина, то, что я скажу внятно и отчетливо. Нет. Ради всего святого, нет. И если бы я затевал интрижку, так только со зрелой женщиной, с пышными формами и изгибами в нужных местах, причем открытой для моих предложений касательно того, как соблазнить ее. А не со скромной и пугливой, словно мышка, служанкой.

Нервная дрожь быстро превращалась во всепожирающее пламя. Она не могла не спросить себя, какими могут оказаться в реальности его предложения о соблазнении женщины. Взгляд ее опять упал на его губы. У нее даже слегка закружилась голова.

– Моя очередь. Почему вы до сих пор не замужем? Такая красивая женщина, как вы, располагающая собственной долей наследства и огромным приданым, которой не нужно покорно исполнять то, что велит ей мужчина, наверняка привлекает многих джентльменов в этом городе. Особенно тех, кто любит принимать брошенный им вызов. Или все они – непроходимые дураки?

Нет, она не позволит застать себя врасплох небрежно брошенным затасканным комплиментом.

– Разумеется я привлекаю их, – презрительно фыркнула она. – Вот только они меня не привлекают. Мне нет до них никакого дела. Но такой же вопрос я могу задать и вам – почему вы сами до сих пор не женаты? Или просто ждете, когда подвернется подходящая веслорианка?

Он коротко рассмеялся, и взгляд его скользнул по тесьме, которой она обшила вырез своего корсета.

– По той же самой причине, что и вы, мадам, – я не хочу, чтобы мне указывали, что я должен делать, а еще потому, что я стараюсь избегать всякой ответственности.

– Ага! Значит, вы все-таки предпочитаете служанок.

Он медленно поднял на нее глаза, поймал ее взгляд и удержал его, словно бы сжав в кулаке.

– Я предпочитаю женщин, Каролина, – пробормотал он, – я предпочитаю женщин, которые хорошо понимают, какое место в этом мире они занимают… но, пожалуй, которые еще и умеют держать язык за зубами в случае необходимости.

– Если вы не согласны со всем, что говорит женщина, это еще не значит, что она ошибается.

Он поднял руку и подушечкой пальца провел по линии изгиба от ее плеча до подбородка.

– Скажите мне, Каролина, что дает вам право разговаривать со мной в таком тоне?

Она подалась вперед, оказавшись в дюйме или около того от его лица.

– Я была рождена с правом говорить с кем хочу и как хочу. Вы – не мой принц.

Он растерянно моргнул:

– Из всех возмутительных заявлений…

Она не дала ему закончить. Толкнув его в грудь обеими руками и прижав к стене, она привстала на цыпочки и поцеловала его. Она поцеловала принца так, как никогда еще не целовала ни одного мужчину. Следует признать, что их было немного, и тем не менее она никогда не целовала мужчину вот так. Было в нем нечто такое, что буквально напрашивалось на такой поцелуй, – он был высоким и могучим, таким уверенным в себе. Никогда прежде она не позволяла себе подобных вольностей и никогда прежде подобный поступок не доставлял ей такого удовольствия. По ее жилам потек жидкий огонь.

Но такой высокий и могучий мужчина, похоже, не знал, что делать дальше. Раскинув руки в стороны, он замер, словно показывая, что не желает принимать в происходящем никакого участия. Вот только губы его говорили обратное. Он не осмеливался дать волю рукам, зато покусывал ее губы и играл с ее язычком. Он прижался к ней грудь в грудь и поцеловал ее в ответ столь же страстно, как и она его. Настал миг безумия, от которого у нее закружилась голова, и только когда оба ощутили вкус ее волос на своих губах, она оттолкнула его и отступила на шаг.

Дыхание ее было частым и неровным, да и ему, судя по всему, тоже недоставало воздуха. Оба задыхались, как если бы долго и отчаянно гонялись друг за другом. Один долгий бесконечный миг они неотрывно смотрели друг другу в глаза. В этом взгляде можно было прочесть целую исповедь, все невысказанные слова, мысли и чувства. Каролина ощутила, как в ней распускается нечто теплое, даже горячее и готовое принять его.

Но потом он сказал:

– Что, черт возьми, с вами происходит?

У нее не нашлось достойного ответа. И впрямь, что это было? Помешательство? Если да, то это было помешательство особого рода, которое поразило ее без предупреждения и завладело всем ее существом.

Он выставил перед собой раскрытую ладонь, словно боялся, что она вновь набросится на него. Глаза его были темны, а губы – полураскрыты. Он явно был изумлен и потрясен до глубины души. Но и опасно возбужден при этом.