Кармен. Комсомол-сюита - Зоя Орлова

— В Греции все есть, — ответил Леха голосом грека Дымбы из фильма «Свадьба».

Пока я уминала помидоры со сметаной, он накрыл стол. Меня ждала горка пышного картофельного пюре, в серединке которой таял желтоватый лепесток сливочного масла, сбоку лежала большая пузатая котлета, тонкие ломтики соленого огурчика и пара веточек свежего укропа. На блюдцах лежали домашние соленые помидоры, маринованные маслята, домашняя икра из баклажанов и еще много всякой вкуснятины. Я не знала названия и половины. В моей семье никто не занимался овощными заготовками. Только наша домработница закатывала на зиму несколько баночек грибов, собранных в конце лета, да немного варенья из клубники.

Алексей выключил свет в кухне и зажег над столом симпатичный настенный светильник в клетчатом абажуре. Я ела, а Алексей наблюдал за мной, пощипывая сыр. Он напоминал чадолюбивую мамашу, которая с умилением любуется на свое жующее чадо.

— Ты бы хоть за компанию чего-нибудь тоже поел, — сказала я, — а то у меня такое чувство, будто я нагло объедаю ваше скромное семейство. Я так подавлюсь, Леша!

Он тихо засмеялся, не разжимая губ, и положил себе на тарелку котлету и немного маринованных маслят. Из навесного шкафчика достал темно-зеленую бутылку с красивой этикеткой.

— Под такую закусь, конечно, так и просится водочка со льда, но… Такая красивая девушка водку не пьет, — сказал он. — Зато она, наверняка, любит хорошее вино. А, Кирюша?

Он разлил по хрустальным фужерам рубиновый напиток.

— За нас!

Он поднял свой фужер, предлагая мне сделать то же самое. Я подняла свой, и мы легонько чокнулись. Тонкий звон хрусталя повис в тишине.

Настоящий джентльмен сначала дает даме поесть, а уж потом… Что потом? У меня все сжалось в животе и волна мелких мурашек прокатилась по спине.

Вино оказалось очень приятным. Алексей тут же налил снова, но выпить не спешил, продолжал ласкать меня взглядом, наблюдая, как я поглощаю аппетитный натюрморт с тарелки.

— Не понимаю, как, при таком богатстве, тебе удалось до сих пор оставаться в холостяках? — спросила я. — У вас такая шикарная квартира, дом — полная чаша, ты весь такой модный парень. Как?

— Хата, мебель — это все предки, — ответил он просто. — У меня батя — замдиректора молокозавода, к тому же партийный. А матушка крутой медик, на нее весь город молится. Так что все вполне логично. А холостой я потому, что… ждал такую, как ты, пушиночка. — Повисла неловкая пауза. Алексей встал и положил мне руку на плечо. — Бери-ка свой фужер и айда…

Ну вот… Похоже, у джентльмена кончилось терпение.

Я встала и пошлепала за ним, на ходу дожевывая. Он завел меня в свою комнату. Я тут же заценила полутораспальную кровать с высоким деревянным изголовьем. Она была застелена роскошным покрывалом из черного искусственного меха, на котором лежали красные, серые и белые декоративные подушечки. Я такое видела в иностранных журналах по домашнему дизайну.

Сексодром впечатляет. Я едва удержалась, чтобы не брякнуть это вслух. И почему меня все время так и тянет говорить какие-нибудь пошлые колкости? Я поняла, что здорово нервничаю. Как будто сейчас должен случиться мой «первый раз». Я пыталась скрыть свое состояние, но Лешка все просек, он все почувствовал и понял. Посадил на кровать, сел рядом и взял меня за похолодевшие руки.

— Боишься, малышка? — тихо спросил он и поцеловал мои пальцы. — Не бойся. Все будет хорошо. А что ты тогда про какого-то кота говорила, помнишь? Про ушанку еще… Это ты тогда к чему?

Я вздрогнула. Так он все помнит? Я тогда сгоряча наговорила всякого, а Леха все услышал и все запомнил.

— Про кота? — переспросила я. — Однажды я притащила с улицы котенка, совсем крошечного. Мама переживала, что он не выживет, и чтобы ему было теплее, взяла старую кроличью ушанку, вывернула мехом внутрь и уложила туда котенка. Он думал, что это мамкин мех, искал мордочкой титьку, а мы ему туда пипетку с молоком пристроили. Потом котик вырос, Барсик, здоровый такой котяра стал и захотел жениться. А мама его из дома не выпускала, чтобы блох не нацеплял, чтобы не заболел и не потерялся. Вот он и начал топтать свою любимую ушанку, как кошку. Хватал зубами за меховое ухо и топтал с воем. Я ему объясняла, что это шапка, а не кошка, и котят она ему не родит, но Барсик не поверил. Я тогда подумала, что парни ведут себя так же, о своей «ушанке» совсем не думают. Наш Барсик так и сношался с ней, пока не помер, и о чувствах своей «подружки» ни разу не задумался.

— Душераздирающая история, — проговорил Леха проникновенно. — Только я не кот, а ты не кроличья ушанка. Так что мы все сделаем правильно, Кирюша моя. Не надо бояться. Все будет хорошо.

Он стал целовать меня, осторожно, нежно, неторопливо. И я поплыла…

Ой, мамочки!

Куда-то в темноту улетела моя одежда. Тепло щекотал кожу искусственный мех. Тяжесть мускулистого мужского тела была приятной, мне совсем не хотелось шевелиться, мне нравилось быть легкой, мягкой куклой в сильных бережных руках. Мне было хорошо.

— Малышка, не молчи… Не молчи! — слышала я Лешин шепот. Но почему-то не могла издать ни звука. Хотя внутри у меня все кричало и пело от невероятных, сладостных ощущений. Мне было безумно хорошо!

— Чума… — выдохнул, наконец, Алексей и нехотя перекатился на спину. — Какая же ты чума…

Это комплимент? Наверное, да. Несколько минут мы просто лежали рядом, приходя в себя. Потом он дотянулся до ночника над изголовьем и включил его. Оперся на локоть и стал смотреть на меня так внимательно, будто читал что-то очень интересное.

— Что же ты все молчишь, пушиночка?

Вместо ответа я слабо улыбнулась и пожала плечами. Ну нет у меня сил сейчас говорить. Я могу только смотреть на его прекрасное лицо, в его большие глаза. Я даже шевелиться сейчас не в силах.

— Больше не боишься?

Я качнула головой.

— А я-то напрягался, думал, как бы так твою сладкую целочку растянуть, чтобы тебе не больно было. А у тебя там уже все готовенькое, — негромко, мечтательно рассуждал Леха, лаская мои пальцы. — Как же хорошо с тобой, пушиночка… — Он легко подхватил меня, уложил на себя, обнял