Сюзанна Энок - Грех и чувствительность

– Мы вовсе не рядом с домом, – сказала она, немного отстраняясь от маркиза.

– Я не похищаю девушек, – проворчал он. – Если бы ты вернулась домой в наполовину бессознательном состоянии, то Мельбурн бы…

– Нет! – вздрогнув, прервала его Элинор. – Они думают, что я дома, в постели. Братья не могут ничего об этом знать! – Она вцепилась в рукав Валентина. – Деверилл, если я стану причиной скандала, Себастьян немедленно выдаст меня замуж за того, за кого захочет. Мне нужно попасть домой так, чтобы никто не узнал, что я отсутствовала.

Хм. Но если Мельбурн узнает, что произошло, и какую роль Валентин сыграл в том, чтобы Элинор не причинили вреда, то его обязательство и долг будут погашены.

– Мы побеспокоимся об этом позже, – уклончиво ответил он, помогая девушке снова сесть в карету и забираясь туда за ней.

– Нет, мы не может откладывать. Пожалуйста, пообещай мне, Деверилл – Валентин, что ты никому не скажешь о том, где я была, и что Стивен… что он сделал.

– Я не уверен, что мое молчание принесет тебе какую-то пользу, Элинор. Кобб-Хардинг может многое обрести и почти ничего не потерять, если будет распространять слухи о том, что погубил тебя.

Она прищурила глаза.

– Если он думает, что таким способом заставит меня выйти за него замуж, то сильно ошибается.

Валентин пожал плечами.

– Случались и более странные вещи, по гораздо менее значимым причинам.

В серых глазах Элинор проносились ее мысли. Он мог точно сказать, когда она осознала, в какие неприятности только что угодила, и что сегодня вечером имя Гриффинов для нее ничего не значило, если только она не признается во всем своим братьям.

– О нет, – прошептала она, склонив голову. – О, нет.

– И хотя мне неприятно добавлять тебе неприятностей, но как раз перед тем, как я уехал с бала у Хэмптонов, Мельбурн отправил Шея обратно в Гриффин-Хаус, взглянуть на тебя. Это было некоторое время назад.

Плечи девушки опустились, вьющиеся темные волосы, беспорядочно перемешанные с малиновыми лентами, закрыли ее лицо. Господи, он уже проходил через все это раньше: рыдания, мольбы, притворная беспомощность, чтобы заставить его изменить свое решение или добиться от него сострадания. Валентин изучал склоненную голову Элинор. Хотя он и был циничным, но распознавал настоящее отчаяние, когда видел его. И впервые оно тронуло его.

– Воксхолл, – проговорил он в тишине.

– Что? – Элинор фыркнула в неудачной попытке удержаться от слез.

– Сегодня там были акробаты. Акробаты, канатоходцы, люди на ходулях.

– И что мне до всего этого? – неуверенно прошептала она.

– Ты очень переживаешь об этом, потому что знаешь, что Мельбурн хотел посетить бал, а ты мечтала увидеть акробатов. Так что ты подождала, пока они уедут из дома, а затем ускользнула в одиночестве, наняв карету и отправившись в Воксхолл.

Она подняла голову, в ее серых глазах сверкала надежда.

– Мельбурн будет в ярости.

– Да, но не будет никакого скандала.

Ее лицо снова омрачилось.

– Нет, но до тех пор, пока Стивен не заговорит, как ты и говорил.

Валентин медленно улыбнулся, но в его улыбке не было юмора.

– Оставь Кобб-Хардинга мне. К тому времени, когда я закончу, он никогда больше не упомянет твоего имени, кроме как в самой вежливой форме.

Существует соглашение или нет, нравятся ему затруднительные положения или нет, но этот поступок разозлил Валентина до самой глубины души. Кобб-Хардинг был чертовым, проклятым ленивым ублюдком, который не мог даже потрудиться и предпринять попытку настоящего соблазнения.

Элинор потянулась через пространство кареты и схватила маркиза за руку.

– Я буду очень многим обязана тебе, Деверилл, и я никогда не забуду об этом. Ты – хороший друг и хороший человек.

Он сжал ее пальцы, а затем выпустил их, внезапно ощутив неловкость.

– Я только воспользовался возможностью, чтобы принять участие в некоторых беспорядках, – пробормотал он. – И я должен поблагодарить тебя. – Не желая ждать, когда она начнет спорить с ним об отсутствии его собственного интереса в этом деле, Валентин снова высунул голову из окна кареты.

– Доусон, найми экипаж и пусть он следует за нами, затем направляйся к углу Эвери-Роу и Брукс-Мью.

– Да, милорд.

Там они окажутся в двух кварталах от Гриффин-Хауса, достаточно далеко, чтобы ее бдительные браться смогли что-либо увидеть, и достаточно близко, чтобы он смог посадить ее в наемный экипаж, не беспокоясь, что с девушкой может случиться что-то еще до того, как она доберется до дома. Если Элинор и заслуживает чего-то, так это, в первую очередь, безопасного возвращения в дом без еще одной пугающей ситуации этим вечером.

– Деверилл, я не знаю, что сказать.

– Во-первых, скажи, что ты никогда больше не окажешься в подобной ситуации.

– О, это я обещаю, – страстно пообещала Элинор.

– И, во-вторых, ты никогда больше не наденешь это платье. Хотя это чертовски обидно, потому что ты выглядишь в нем, как богиня огня, но кто-то из тех, кто присутствовал у Бельмонта, может узнать его, и, следовательно, тебя. Сыграет роль и то, что ты приехала с Кобб-Хардингом, а уехала со мной.

Она кивнула, глядя вниз на исключительное творение модистки.

– В любом случае, я не думаю, что когда-либо захочу одеть его снова, – ее красивые щеки снова потемнели. – А ты видел…

Да, он видел, и, скорее всего, не сможет забыть этого. Сестра Мельбурна больше не могла быть для него щенком. Она была великолепным экземпляром женской красоты.

– Ничего такого, чего бы я не видел раньше, Нелл, – протянул он. – Много раз.

– И ты никому не расскажешь об этом? Я знаю, как близки ты и Себастьян, но, Деверилл, пожалуйста, не говори ему ничего.

– Не говорить о чем? – спросил он, поднимаясь, когда карета снова остановилась. – И ради Бога, зови меня Валентин. – Маркиз заставил себя улыбнуться, надеясь, что эта улыбка выглядела легкой и естественной. – Я же спас тебя, в конце концов.

Она только кивнула, ее пальцы крепко сжали его руку, когда он помог ей спуститься на землю и повел ее ко второму экипажу.

– Запомни, Элинор, все, что ты сделала – это ускользнула, чтобы увидеть акробатов.

– Акробатов. И мужчин на ходулях.

Он наблюдал, как она собирается с мыслями, облекая в слова свою позицию. Это удивило его. Большинство женщин, которых он знал – даже те из них, которые были честными – устроили бы истерику или умоляли бы его отомстить напавшему на них человеку. Становилось совершенно очевидным, что сделка, которую она заключила с Мельбурном, очень много значила для нее. Гораздо больше, чем Валентин осознавал.

Когда девушка села в наемный экипаж, маркиз вручил кучеру шиллинг.