Сюзанна Энок - Грех и чувствительность

Герцог продемонстрировал дурные манеры и усмехнулся ему.

– Ты, мой друг, сегодня избавлен от неприятностей.

Валентин уставился на него.

– Прошу прощения?

– У сестры болит голова, и она дома в постели. Этим вечером ты можешь свободно отправляться и наносить вред своему здоровью сколько душе угодно.

К своему удивлению, Валентин ощутил… разочарование. Он не сможет увидеть платье, которое Элинор выбрала для этого вечера.

– Вы могли бы прислать чертову записку.

– Мы сами не знали до самого последнего момента, – запротестовал Закери. – Она собиралась приехать. Я думаю, что, вероятно, Элинор даже оделась. Это не наша вина.

А вот это уже интересно.

– Она «вероятно» оделась? – повторил он. – Вы не видели ее лежащей в постели?

Мельбурн выступил вперед перед своим младшим братом.

– Ты намекаешь, что она подождала, пока мы уедем, а затем улизнула куда-то?

Валентин пожал плечами.

– Я не знаю. Она – не моя сестра. Но тот факт, что эта мысль не приходила вам в голову до настоящего момента, заставляет меня устыдиться знакомства с вами.

Герцог несколько мгновений смотрел на него с задумчивым выражением на лице. Наконец он принялся тихо и яростно ругаться.

– Ее горничная следила из окна за тем, как мы уезжаем, – пробормотал он. – Я заметил ее, но не придал этому значения.

– Но, у Нелл есть соглашение с нами, – возразил Закери. – Ей не нужно ускользать тайком.

– Это, мой друг, вероятно, зависит от того, что именно она замышляет. – Валентин подавил желание улыбнуться. Девчонка перехитрила братьев Гриффин, такое случается не каждый день. – Знаете, а ведь я могу ошибаться. Элинор может быть сейчас дома, в постели.

– Шей, поезжай и проверь, – приказал Мельбурн.

Не говоря ни слова, Шарлемань развернулся на пятках и выскользнул обратно в прихожую. Закери же двинулся в противоположном направлении, вглубь комнаты.

– Я посмотрю, какие из ее друзей уже здесь, – произнес он перед тем, как исчезнуть.

– Большинство из них, – подсказал Валентин.

– Деверилл, ты…

– О, нет! Только не это. Вы потеряли ее. Мне предоставлен свободный вечер. Утром я буду прятаться в вашем чертовом кустарнике. Но если ты выяснишь, куда она собирается отправиться завтра, пришлешь мне треклятую записку?

Мельбурн только коротко усмехнулся.

– Приятного вечера.

– Именно это у меня на уме.

– Итак, моя леди-лебедь, вы наслаждаетесь этим вечером?

Элинор заморгала. Она никогда не видела, чтобы канделябры светили так ярко, и продолжала ловить себя на том, что постоянно смотрит на массивную, отделанную серебром люстру, висящую над центром бального зала.

– Думаю, что я позволила себе слишком много бренди и… что там еще было?

– Ром, – ответил мужчина в полумаске, изображавшей черную лису. – Но вы выпили меньше, чем большинство присутствующих женщин.

С кривоватой усмешкой, Элинор сделала знак одному из лакеев, которые были одеты в костюмы мышей.

– Еще ром, пожалуйста, моя любезная мышь!

В углу медведь и другой лебедь упали в кресло, их маски прижались друг к другу, так же, как и их рты. На заднем плане оркестр, состоящий из флейт и ситаров[6], заиграл незнакомую мелодию, которая казалась экзотический и восточной. В это же время пара, одетая волками, мужчина и женщина, появились из одного из закрытых альковов на другой стороне комнаты. Рука волка-мужчины уверенно лежала на левой груди женщины, и на этой части тела едва хватало материала, чтобы считать ее прикрытой.

Другие приглушенные звуки – стоны женщин и более низкое ворчание мужчин – тревожили девушку еще больше. Она пыталась игнорировать их. Крепкие напитки помогли ей принять решение остаться, но при этом, кажется, адаптировали ее к недозволенным действиям, происходящим по всему дому. Элинор сделала еще один глоток рома и покачнулась.

Лиса подхватила ее под локоть и тихо прошептала в ухо:

– Вам нужно присесть ненадолго, моя леди-лебедь.

Экзотические духи смешивались с запахом спиртного и разгоряченных тел. После третьего бокала бренди голос разума в ее голове сделался нечленораздельным и неразборчивым, но даже та часть мозга, которая признавала, что она никогда еще не посещала ничего столь же порочного и дикого, осознавала, что ей не следует здесь находиться. Каждый раз, когда Элинор намеревалась предложить им уехать, в ее руке появлялся новый стакан, и в адрес ее храбрости и решимости следовала еще одна снисходительная насмешка.

– Да, – ответила она, ощущая, что ее голос звучит неразборчиво, – думаю, что я с удовольствием немного посидела бы.

Элинор сделала шаг вперед к свободному креслу, но пол под ее ногами оказался ниже, чем она ожидала. Споткнувшись, она упала бы лицом вниз на свою маску лебедя, если бы Стивен не подхватил ее.

– Осторожно, – проговорил он, судя по тону, забавляясь. – Пройдемте сюда. Здесь, в уединении, мы сможем немного расслабиться.

– Я действительно считаю, что должна отправиться домой, – сумела выговорить девушка, поднимая одну руку для равновесия. Хотя она и раньше выпивала много вина, хотя это случалось довольно редко, но Элинор не помнила, чтобы она при этом чувствовала себя такой… толстой и сонной. – Мы пробыли здесь уже довольно долго.

– Мы вскоре уедем, – согласился Стивен. – После того, как вы немного придете в себя. Мы же не можем позволить Мельбурну увидеть вас в таком состоянии, не так ли?

– О, нет! – Элинор приложила палец к его губам. – Ш-ш. Не произносите его имени. Я не хочу, чтобы кто-нибудь узнал, кто я.

– Хорошо, – Стивен отодвинул тяжелую портьеру и помог ей войти в небольшую комнатку, где были только кушетка и маленький столик, на котором стояла свеча. – Вот, пришли. Присаживайтесь, леди-лебедь.

Она с благодарностью упала на мягкую кушетку, чувствуя себя такой усталой, что могла уснуть прямо здесь и сейчас. Стивен уселся рядом с ней и протянул руку, чтобы стащить маску с ее лица.

– Так лучше? – спросил он.

Ее глаза сонно закрывались, но она заставила их открыться.

– Да, благодарю вас.

Он провел пальцем вдоль ее щеки.

– Вот и хорошо. Просто расслабьтесь несколько минут. Закройте глаза, если хотите. Я буду вас охранять.

Беспомощный смешок сорвался с губ девушки, когда ее веки опустились.

– Вы такой галантный.

Его палец снова погладил ее по щеке, затем скользнул вниз по ее горлу. Он задержался там на некоторое время, пока Элинор пыталась собраться с мыслями, чтобы попросить его прекратить это и отвезти ее домой. Затем палец скользнул еще ниже, по ее груди вдоль низкого выреза.