Время праздновать! Книга-лекарство от обесценивания, суеты и «дня сурка» - Анна Андреевна Черных

по каким циклам живете. Помните, что любой процесс – это цикл, который состоит из четырех стадий: мечтание, планирование, делание и празднование. Это помогает не усложнять и многое объясняет. В каком цикле (циклах) вы находитесь прямо сейчас? А на какой стадии? Как это влияет на вас и происходящее, какой контекст добавляет? Любуйтесь циклами, которые вращают вашу жизнь!

Замечайте дребезжание. Внутренний дискомфорт – не проблема, а приглашение к празднованию. Любые незавершенные процессы теребят психику, тратят драгоценную энергию и не дают спокойно двигаться вперед. Что сейчас царапает изнутри? Что просится быть завершенным? С чем пора разобраться, чтобы с легкостью двинуться дальше? Непроясненные отношения, незакрытые задачи, не нашедшие выхода эмоции? Дайте им внимание – и жизнь станет легче и яснее.

Замечайте утраты – и позволяйте себе горевать. У любого празднования есть налет грусти – она может быть светлой или болезненной, но она совершенно естественна: когда что-то заканчивается, это ощущается как маленькая смерть. Не отмахивайтесь от своих переживаний – лучше найдите способ их прожить, освободиться от эмоциональных оков. После значимых перемен важно дать себе время, чтобы как следует попрощаться с утраченным – и позаботиться о себе в переходе к новому. Празднуйте утраты, чтобы видеть: ни одна из них не случилась зря – каждая вас обогатила, оставила после себя ценные дары.

Замечайте свою ценность. То, насколько вы ценны, не обусловлено пользой, которую вы приносите. Вы – уже золото! Быть лучше, чем вчера – хорошая идея, но это совсем не значит, что вчера вы были менее ценным человеком. Наша жизнь – шедевр, порой непонятный даже нам самим. А чтобы любоваться им, необязательно понимать, объяснять и оправдывать – достаточно праздновать!

Замечайте события в своей жизни. Думаете, что вам нечего праздновать? Как бы не так! Вы способны превратить в событие все что угодно – зависит лишь от того, как посмотреть. Помните же, что гоанцы делают событием самый обыкновенный закат? А что сегодня произошло у вас? Что сбылось в вашем дне? Каким он был (хреновым или потрясным, дурацким или интересным, ураганным или штилевым) – и почему? Не умаляйте значимость того, что проживаете. Только вы знаете, что достойно празднования сегодня!

Замечайте достижения. Не позволяйте никому (в первую очередь – себе) обесценивать то, во что вложены ваши силы, время и опыт. Празднуйте все: от маленьких шагов до больших побед. Да, уже пора. Нет, вам не просто повезло. Если что-то далось легко – это тоже повод! А если будут завидовать – так это вообще не ваша проблема. Ваше дело – праздновать себя, свои достижения и получать от жизни у-до-воль-стви-е!

Разделяйте с другими

Я думаю, в конечном счете

можно сказать,

что мы все хотели

одного и того же.

Мы все хотели

быть светом.

Мы все просто хотим

быть увиденными.

Неважно, как долго

нам суждено светить,

В это время мы все

жаждем быть узнанными.

Так что я вижу тебя,

моя звезда,

таким, какой ты есть[10].⠀

Сколько себя помню, столько я ощущала себя очень одинокой.

Дольше всех оставалась в садике, ожидая родителей. Одна по темноте тащилась в школу через полгорода. Ни с кем толком не дружила в классе, а позвать кого-то в гости мне разрешали очень редко. Одна дома, одна на даче, одна со своими проблемами и страхами.

Было, конечно, и другое: долгие разговоры с мамой, вылазки на природу с папой, застолья большой семьи, куча контактов в записной книжке, кружки, лагеря, компания однокурсников, коллеги с разных работ… Но несмотря на окруженность людьми, я все равно ощущала себя в каком-то невидимом, но плотном пузыре – ни другим ко мне не приблизиться, ни мне до них не дотронуться. При всем внешнем благополучии и неизменной широчайшей улыбке, внутри я ощущала пустоту и неприкаянность.

В юности мне казалось, что я такая одна: исключенная, непонятая и глубоко несчастная. Но каждый раз, когда я находила смелость заговорить о своих переживаниях, я встречала узнавание в глазах собеседников – пятилетних, пятнадцатилетних, двадцатипятилетних, пятидесятилетних. Они буквально продолжали за меня фразы об этом чувстве отчужденности, явно давая понять, что мои переживания не уникальны.

Об одиночестве писали все мои любимые музыканты, поэты, писатели и философы – и я изучала его со всех сторон. Узнавала его оттенки, разбирала на части и постепенно свыкалась с тем, что ни я, ни кто-либо другой никогда не будет понят полностью – до какой-то степени экзистенциальное одиночество неизбежно и неизбывно. Но не тотальная разобщенность, в которую мы сами себя поместили!

Нужно признать: отстраненные друг от друга, нездоровающиеся даже в лифтах, неглядящие друг другу в глаза, неимеющие своей стаи, мы затерялись в своих нуклеарных семьях и отдельных квартирах – и теперь нам не так уж просто выходить на контакт с другими. Кому-то кажется, что нужно сначала разобраться с собой, а потом уже идти к людям. Кто-то уверен в собственной исключительности и даже любуется недопонятостью со стороны окружения. У кого-то «отношения с самим собой». А кто-то ныряет в работу и старается не выныривать. И даже полезные, на первый взгляд, психологические идеи – вроде отстаивания своих границ и уважения чужих – стали дополнительным барьером между нами: «Как же это сформулировать я – сообщением?», «Не проецирую ли я сейчас свою травму?», «А не похожи ли наши отношения (о, ужас!) на созависимые?».

– Ты смотрела «Аватар»? – спросил меня Джон Крофт в одной из наших бесед. – Помнишь, там женщина-абориген говорит, глядя на мужчину-аватара: «Я тебя вижу»? По-моему, это самый глубокий момент во всем фильме. Ведь у каждого из нас есть глубинная потребность быть увиденным. В своих проявлениях и чувствах, в силе и уязвимости. Всем нам хочется быть принятыми в том, кто мы есть.

Признаться честно, в тот момент у меня на глазах появились слезы. Джон говорил так просто, проникновенно и убежденно. Смотрел на меня и… Видел.

Под его взглядом я переживала смесь смущения и подлинной радости. В то время у меня были довольно холодные и формальные отношения с мужем, у дочки – кризис трех лет, и, несмотря на большой круг знакомых, я чувствовала себя предельно одиноко. А тут Джон и его слова… Он будто обращался в самую мою сердцевину, запросто минуя стенки того самого непроницаемого пузыря. Его взгляд давал новую надежду там, где я давно отчаялась