Огни в море - Микель Рейна

злобы, но и особого дружелюбия не наблюдалось; ее жесткий, суровый взгляд полностью соответствовал царящей в шатре гробовой тишине, от которой, казалось, даже воздух сгустился и застыл над их головами, словно обломок гранита.

– Ну, чего вы ждете? – снова спокойно заговорила женщина.

Гарольд и Мэри-Роуз переглянулись, поняв друг друга без слов. Впервые они сами осознали, насколько неправдоподобными были пережитые ими испытания. Они не понимали, с чего начать свой рассказ, чтобы он не показался безумным вымыслом или сплошной ложью. Поскольку за все это время супруги не общались ни с одной живой душой, у них самих не было времени, чтобы осмыслить и обсудить происходящее, – все силы уходили на то, чтобы не погибнуть. И сейчас они чувствовали себя совершенно потерянными, в головах только беспорядочно мелькали путаные мысли. В тисках страха и неуверенности они и сами были готовы усомниться в реальности того, что им довелось увидеть, сделать и пережить.

– Видишь? Это просто мошенники! – с презрением процедил хозяин.

И в этот миг Мэри-Роуз почувствовала, что в ее сбитый с толку разум возвращается ясность; разрозненные, словно детали пазла, фрагменты мыслей встали на свои места и обрели четкий, завершенный смысл. Она сделала медленный вдох, прикрыла глаза, чтобы сосредоточиться, и на миг ей показалось, будто повеяло свежим морским бризом с примесью аромата гортензий.

– Грейпсы, или сеньоры Грейпс, – начала она с необъяснимой уверенностью, – так нас все называют.

Мэри-Роуз на миг замолчала, чтобы насладиться мягким шумом волн, разбивающихся о скалу, и пронзительным криком пикирующих над их домом чаек. Она словно услышала застывшие во времени звуки из прекрасной раковины, прячущейся в морском песке, как забытое сокровище. Медленно открыв глаза, Мэри-Роуз наткнулась на требовательный взгляд хозяина дома.

– В отличие от прочих домишек и магазинов, теснящихся на берегу в бухте, – продолжила она, – свой дом мы построили на краю самого высокого утеса на острове – утеса Смерти, примерно в километре от городка.

Когда Мэри-Роуз дошла до того эпизода, когда они получили уведомление о выселении, муж ласково взял ее за руку. Бесстрастное выражение лица хозяйки неуловимо изменилось. Мэри-Роуз заметила это и подумала, что собравшиеся здесь люди наверняка не представляют себе, что такое выселение. Она попыталась как можно доходчивее объяснить смысл этого понятия и соответствующего закона; лицо женщины слегка смягчилось, и Мэри-Роуз продолжила свою историю. Дойдя до той ночи, когда рухнул дом, она почувствовала, что ясность мыслей ее покидает, а сердце все сильнее колотится в груди. С максимальной точностью она постаралась рассказать о том, как в дом ударила молния, описать огромную дымящуюся яму в саду, проливной дождь и яростные порывы ветра. И вот наступил тот момент, которого она так боялась, поскольку здесь начиналась лакуна – о последующих событиях супруги не имели никакого представления.

– О произошедшем вслед за тем мы можем только догадываться, – продолжила Мэри-Роуз серьезно. – Мы полагаем, что молния рассекла скалу, на которой стоял дом, а ветер и дождь столкнули ее обломок вместе с домом с обрыва в море.

Хозяин, по-прежнему стоявший около очага, скрестил на груди руки; его лицо, казалось, начавшее смягчаться по мере развития этой истории, вновь закаменело.

– Это невозможно, – фыркнул он.

– Мы знаем, что никакая постройка не переживет подобного падения, – поспешила уточнить Мэри-Роуз, не желая, чтобы ее рассказ потерял цельность и правдивость в глазах хозяев, – но вот наш дом выдержал.

Мужчина уперся руками в колени и наклонился к Грейпсам.

– Предположим, дом упал с утеса, – почти рычал он, – предположим даже, что он не развалился на части при ударе о воду. Но почему он не затонул?!

Гарольд заметил, что лицо женщины помрачнело, а мальчишка побагровел от распиравшей его злости. Мэри-Роуз что-то начала бормотать, но быстро замолчала. Гарольд понял, что настала его очередь вмешаться.

– Благодаря скале, на которой стоял дом, – убежденным тоном проговорил он.

Лицо мужчины исказилось гневной гримасой. Прежде чем он успел возмутиться, Гарольд продолжил объяснения; он говорил о вулканическом происхождении острова, о плавучести камня, который представлял собой застывшую лаву. Конечно же, это была лишь теория, чистой воды предположение, но он излагал свои соображения с такой убежденностью, что сомнениям не оставалось места. По взглядам присутствующих Грейпс понимал, что вряд ли они – по крайней мере, не все – готовы поверить в историю дрейфующего дома. Только девчушка зачарованно смотрела на рассказчиков, будто слушала сказку, в которой возможно любое чудо. А Гарольд спросил себя: действительно, не чудом ли было все случившееся с ними? Но тут же продолжил свою речь, боясь потерять нить. Он поведал о том, как они открыли входную дверь и увидели, что со всех сторон их окружает необъятное море. Затем описал тот урон, который нанесло дому падение с утеса. Рассказывая же о том, как порезал себе руку об острый выступ скалы, он показал всем заживший шрам. Хотя лицо хозяина оставалось бесстрастным при виде этого доказательства, Гарольд мог поклясться, что заметил искорку интереса в его скептическом взгляде.

Затем Грейпс подошел к тому мрачному эпизоду, когда они с женой спустились в подвал и обнаружили, что через пробоину в стене внутрь поступает вода; в красках изобразил отчаянную борьбу за то, чтобы успеть заделать течь прежде, чем весь дом затонет, и бесконечные часы, когда они пытались отчерпывать воду. Он рассказал об охватившем их отчаянии, когда выяснилось, что бак пострадал при падении и они остались без питьевой воды, и о том, как в конце концов сумели решить эту проблему, починив опреснительную установку.

– Установку… какую? – перебил его подросток.

– Опреснительную, – повторил Гарольд чуть ли не по слогам.

Но мальчишка продолжал смотреть на Гарольда так, будто это слово ему ни о чем не говорило.

– Это машина, которая при помощи электричества удаляет из морской воды соль и делает ее пригодной для питья, – пояснил Грейпс.

Тогда парень так широко раскрыл свои узкие глаза, будто не мог поверить услышанному.

– А откуда вы взяли электричество посреди моря? – поинтересовался он.

Гарольд мельком взглянул на мальчика и увидел, что в первый раз за все это время злобное выражение исчезло с его лица. Теперь оно светилось любопытством. Тогда Гарольд позволил себе немного расслабиться и в подробностях рассказал, как ему удалось сделать генератор из барабана сушилки. И даже не утаил, что предательская волна смыла его в море, когда он вылезал из окна, чтобы установить свое изобретение. Вспомнил, какая жгучая тоска охватила его, когда он увидел, что дом уплывает от него все дальше, а огромные волны раз за разом норовят потопить его самого. Спастись ему