Простой сложный разговор. Модель легкого и эффективного общения - Элисон Вуд Брукс

Низкий статус и максимы

В любом разговоре, будь то в группе или в паре, человек, который решает переключиться на новую тему, или настойчиво ведет разговор в рамках темы текущей, или возвращается к прежней теме, называется лидером темы. В большинстве неформальных контекстов, таких как свидания, семейные ужины и разговоры возле кулера, собеседники, как правило, свободно меняются ролью лидера темы, поэтому участники с низким статусом могут легко перейти к новой теме, когда наступает затишье. Но и в более формальных контекстах, когда лидера темы часто определяет статусная иерархия, менее авторитетные собеседники все равно могут проявить лидерство в выборе темы (даже когда это кажется невозможным). Если ориентироваться на цели группы, можно заметить, когда группа уклонится слишком далеко от темы, и вмешаться.

Чтобы сыграть роль лидера темы, не требуется много эфирного времени — достаточно слегка подтолкнуть собеседников с помощью поощрения («Расскажите, пожалуйста, подробнее, почему авиационное топливо такое дорогое») или сменить направление беседы («Ну что, еще по одной? Что вы будете заказывать?»). Кроме того, перефразирование — повторение, резюмирование[276] или переформулирование того, что сказали предыдущие ораторы, — один из самых эффективных видов группового поведения. Низкостатусные члены группы находятся в идеальном положении, чтобы перефразировать, внимательно выслушав и резюмировав то, что сказали более активные члены группы.

Возможно, самый доступный способ внести свой вклад в общую беседу — задать вопрос. Это небольшой, ограниченный во времени вклад, но при этом невероятно мощный. Чтобы задать вопрос, не требуется высокий статус или знания по конкретной теме; на самом деле, в данном случае незнание — преимущество. Проклятие знаний часто мешает собеседникам-экспертам четко донести важные детали до всей группы: они не представляют, чего не знают другие. Такое случается повсеместно — например, когда двое друзей, которые смотрели телесериал, начинают обсуждать сюжет в присутствии третьего, который его не видел. В подобных ситуациях, когда требуется больше информации, члены группы с низким статусом могут задавать уточняющие вопросы. Например, Кэл мог бы задать клиенту Майкла бесчисленное количество вопросов: как он попал в эту отрасль? Какие препятствия преодолел? Собирается ли он остаться в этой отрасли навсегда?

И к счастью, у нас есть принцип легкости. Членам группы с более низким статусом, обладающим хорошим чувством юмора[277], намного проще подняться по статусной иерархии в своих коллективах. Людей, которые смешно и уместно шутят, коллеги с большей вероятностью выдвинут на руководящие должности, причем достаточно даже одной удачной шутки.

Шутить бывает боязно, но помните (из главы 4), что проявления легкости необязательно должны быть смешными. Легкость — это любой приятный, сердечный момент, который помогает группе оставаться вовлеченной. Сделайте комплимент. Вспомните смешной момент. Почаще смейтесь или хотя бы улыбайтесь. Не нужно придумывать ничего сложного. Иногда единственным вкладом члена группы может быть относительно смешная шутка, или комплимент, или смена темы, или заразительный смех, который поднимает настроение, и все будут довольны. Мне нравится, когда мой коллега Пит присутствует на собраниях, просто потому что он много улыбается. Возможно, Кэлу не стоило так расстраиваться из-за того, что он не принимал активного участия в беседе и смог только выразить свои поздравления клиенту Майкла, ведь легкость сама по себе — значимый (и добрый) вклад.

Рождественская традиция

Скатерть и салфетки травянисто-зеленого цвета, хрустальные подсвечники, кремовые конусные свечи — декор создавал умиротворяющее настроение, резко контрастировавшее с хаосом, царившим в доме. Крошечные огоньки свечей плясали в безумном танце от суматошной беготни вокруг, и люди разговаривали без остановки — громко и практически одновременно. Это было 24 декабря, и польская католическая семья моего мужа праздновала Вигилию, традиционный ужин в канун Рождества. Несколько месяцев назад Дерек сделал мне предложение, и это было мое первое Рождество в его семье. На Вигилию дети высматривают, когда первая звезда засияет на ночном небе. Как только звезда появится, это означает, что пост закончился и начинается пиршество — маринованная селедка (sledzie) с красной капустой (kapusta). (Неудивительно, что по дороге на праздник Дерек и его сестры заехали за молочными коктейлями и картошкой фри в ближайший фастфуд.)

Его семья уже не одно десятилетие устраивает торжественный ужин на Вигилию в подвале своего дома в пригороде Детройта, с тех пор как они иммигрировали из Польши в 1930-х годах. Из года в год число гостей варьируется от десяти до пятидесяти человек, в зависимости от того, кто приезжает в город и кто кого принимает. Но они всегда празднуют Вигилию в подвале — в соответствии с давними традициями и потому, что такое количество гостей невозможно разместить в другом месте.

Поскольку я выросла в ирландской католической семье, мне были знакомы большие праздничные собрания, но таких многочисленных я не видела никогда: сорок два человека в одной комнате. Громкие голоса, акценты Среднего Запада, все друг друга перебивают, и ни секунды тишины. Иногда я не могла понять, злятся они друг на друга, шутят или и то и другое. И я быстро усвоила правила: одна из тетушек всегда сидит во главе стола; один из дядюшек непременно удаляется в самую дальнюю гостиную, чтобы его не беспокоили; детям запрещено появляться на кухне. Секретами делились наверху, в облаках лака для волос и средств для автозагара. Беготня, крики, танцы и смех раздавались в каждом уголке дома. Повсюду царил совершенно невероятный семейный хаос, кипящий жизнью. К счастью, Дерек предупредил меня заранее, зная, что подобная атмосфера вряд ли совпадет с моими надеждами на упорядоченную, вдумчивую беседу: «Поначалу это будет смахивать на дурдом, но не волнуйся, — сказал он мне. — У нас есть решение».

Разговоры в несколько голосов достигли апогея, когда все сорок два члена семьи сели за праздничный стол, состоявший из семи складных столов, расставленных в форме буквы «Х», и сорока двух складных стульев. Одновременно велось по десять-двадцать разговоров, заглушая друг друга и пересекаясь друг с другом, когда собеседники перебивали друг друга и смеялись в постоянно меняющихся группах. Временами они были увлечены беседой, а временами теряли интерес и искали новых собеседников. Кто-нибудь кого-нибудь действительно слушал? Конечно, подобный шум не мог продолжаться весь вечер.

Но вдруг среди гостей воцарилась тишина. Прабабушка, матриарх семьи, поднялась на ноги, хотя трудно было сказать, сидит она или стоит. Ростом она была чуть меньше пяти футов[278], ее белые волосы едва виднелись над толпой за столом. Тем не менее голос звучал громко, и все сразу почувствовали ее невероятную внутреннюю силу. Поприветствовав собравшихся,