Особняк покинутых холстов - Валерий Александрович Пушной

живо соскочил с облучка, распахнул перед ними дверцу кареты, снова опустил ступеньку. Едва справляясь с забытым ею платьем, Майя протиснулась внутрь. Села на прежнее место. За нею сделала то же самое Дая. Восил проворно убрал ступеньку, прикрыл дверцу, прыгнул на облучок, взял в руки вожжи. Лошади, фыркнув, тронулись. Майя вжалась в спинку сиденья. Видя по безучастному лицу Даи, что больше ничего от нее не добьется, молчком стала перемалывать в голове произошедший только что разговор. Уже не замечала тряски и сосредоточенного лица спутницы. Фантазировала, кого еще может увидеть в особняке, как встретит Хаюрдо, что скажет ему и о чем он может спросить. Однако фантазии хватило ненадолго. Очень сложно фантазировать, если тебе ничего не известно. Майя съежилась, наклонила голову и уткнулась глазами в пол кареты. Все мысли вылетели из головы. Стала просто ждать, когда доберутся до места. Попыталась вообразить, как может выглядеть захудалый заброшенный особняк, но воображение выходило за рамки нормального восприятия, и она оставила эти попытки. Изредка поглядывала сквозь стекла, но видела густой лес, куда плохо проникали солнечные лучи. Всякий раз вздрагивала от мысли, что в этой глуши много волков. Не поверила Дае. Вздрагивала, но молчала. Наконец дождалась, когда карета остановилась. И в тот миг, когда кучер открыл дверцу и приготовил ступеньку, чтобы она вышла, Майя неожиданно почувствовала страх. Он сковал ее. Скрещенные на груди руки не слушались и не собирались расцепляться. А кучер уже протягивал ей руку, чтобы помочь выйти наружу. Майя робко посмотрела на Даю. Та, понимая состояние спутницы, улыбнулась располагающей улыбкой. И Майя преодолела страх. Оперлась на руку кучера и вышла. То, что она увидела, привело в изумление. Огромная ухоженная поляна, несомненно, возделанная руками людей, с дорожками, цветниками, обработанными кустарниками, окруженная плотным кольцом леса. А в центре — большой белый особняк с колоннами, мраморными перилами, мраморными лестницами. В стиле восемнадцатого века. Это было так неожиданно и необычно, что поразило как громом среди ясного неба. Лишь недавно представляла нечто убогое, полуразрушенное, заросшее со всех сторон. И на тебе! Ничего подобного. На высокое крыльцо высыпала толпа людей в таких же старомодных одеждах, какие были надеты на ней с Даей. Та, выйдя из кареты, подтолкнула Майю в спину:

— Пошли. Нас ждут.

Дрожащими ногами Майя сделала первый шаг к ступеням особняка.

22

Прошло два дня после того, как в квартире Лилии прижучили Омирта. Впрочем, она сомневалась, что история с ним завершилась, ибо не знала, что было дальше. Дая даже не намекнула, куда забрала его, — стало быть, бессмысленно строить какие-либо догадки. Лилия и не строила. Но узнав от Эльвиры, что та вновь приняла раскаявшегося Леопольда, разозлилась на подругу и опасалась, как бы Омирт также не вывернулся из положения, в котором оказался. Эльвира, конечно, зараза, не сдержала слово. Но в конце концов, это ее жизнь. Нравится ей быть дурой — пусть будет. Ее не переделаешь. Подумав так, Лилия успокоилась и махнула рукой, но впредь видеть притворно-виноватую рожу Леопольда не хотела. В общем, два дня пролетели в нервно-возбужденном состоянии, и только на третий все в душе нашло свое место. Между тем нервозность в прошедшие дни была такой, что только на третий день Лилия вспомнила: за два дня Михаил ни разу не позвонил и не появился. Это показалось странным. Но акцентировать внимание на этом не стала. Много чести, чтобы выясняла, куда он пропал. Весь этот день прошел у нее ни шатко ни валко. На работе рутина, какая-то нудиловка. К концу рабочего дня захотелось отвлечься, но как и где, определенной цели не было. Просто перезагрузить свои мозги новыми впечатлениями. Ресторан и кафе отринула сразу. Это не отвлечение, это обжираловка. В кино пялиться на экран не было настроения. Толкаться в торговом центре — хватит, потолкалась недавно так, что два дня отходила после этого. Заглянуть в салон красоты — нет. Во-первых, там по записи, а во-вторых, для этого нужно мозги прочистить, чтобы понять, что ты хочешь сделать со своей внешностью. А у нее сейчас в голове полный кавардак. Поэтому по окончании рабочего дня, глянув в зеркало и поправив на себе брючный костюм салатового цвета, Лилия распрощалась с сослуживцами и, сев в машину, бесцельно поехала по городу. Сама не заметила, как подкатила к набережной. Почему к набережной, зачем к набережной — не поняла. Будто что-то против ее воли привело ее сюда. Именно туда, где она в свое время столкнулась с Леопольдом и где Восил искупал того в воде. Воспоминание было не из приятных. Но, припарковав машину, Лилия вместе с другими пешеходами поднялась на переход через канал. Остановилась посередине у перил, посмотрела сверху на воду. «Вот нашла себе развлечение!» — пришло в голову. Вода как вода. Течет себе да течет.

— Собираешься здесь рыбу ловить? — вдруг раздалось у нее за спиной.

Она вздрогнула:

— Я не рыбак! — отрезала, не оборачиваясь.

— Я тоже не рыбак, — прозвучало в ответ.

Голос был незнакомым и почему-то обращался к ней на «ты». Шел бы да и шел своей дорогой, так ведь нет — решил подкатить к ней. Придется послать подальше:

— Топал бы ты, приятель, куда глаза глядят! — жестко выдала Лилия, повернув голову. Все-таки интересно: кому она подорожную выдает? И окаменела, узнав визави. Перед нею стоял Хаюрдо. В современной одежде. Но с тем лицом, которое она видела во дворце императрицы Елизаветы Петровны и на портрете в Выставочном зале. С твердым выражением, с упорством в глазах. И вдруг разглядела едва заметный маленький шрам над белесой бровью, как некую метку. По телу пробежала мелкая дрожь. А в мозг ударил посул Михаила, что она скоро встретится с Хаюрдо.

— Ты? — Лилия терялась оттого, что не знала, как правильно к нему обратиться: «ты» или «вы». Все-таки почти триста лет жизни — это возраст более чем преклонный. Но, с другой стороны, это образ с картины, а на картине, если холст правильно хранить, портрет не меняется даже через триста лет.

— Ты же знала, что мы с тобой встретимся. — Хаюрдо оживил морщинки на лбу.

— Я не была уверена в этом, — волновалась она.

— Нам пора ехать, — протянул он руку.

— Куда? — Лилия развернулась к нему лицом.

— Все собрались. Ждут нас, — прозвучало неопределенно.

— Кто «все»? — не поняла Лилия.

— Портреты из-под моей кисти, — пояснил Хаюрдо.

— Но я же не портрет, — напомнила она.

— Именно поэтому ты мне нужна. — Он продолжал протягивать ладонь.

— Именно я? — удивилась она.