Джим Батчер - Обряд на крови

Несколько секунд мне казалось, что она вот-вот меня задушит.

– А что, по-твоему, я должна делать?

Я посмотрел на нее в упор, не заботясь, встретимся мы взглядами или нет.

– По-моему, ты должна слушать того, кто знает, о чем говорит. Должна доверять мне, Мёрф, – как я тебе доверяю. Бери этот свой чертов телефон, передай Кинкейду, что я сказал, и спроси, где нам с ним пересечься. А потом займемся делом.

Мы и впрямь встретились взглядами, но Мёрфи вздрогнула и отвела глаза прежде, чем успела заглянуть мне в душу.

– Ладно, сделаю. Только не думай, что я из тебя потом душу не вытрясу – когда все это кончится. А теперь отойди от меня на фиг, пока телефон мне не взорвал.

Я послушно вернулся в палатку. Мамочка Мёрфи смерила меня внимательным взглядом.

– Работа?

Я кивнул.

– Однако же и спор у вас вышел, – заметила она.

Я пожал плечами.

– Мне показалось, победителем вышли вы.

Я вздохнул:

– Это мне потом еще отольется.

– Значит, вы оба уходите?

– Угу.

Пару мгновений мамочка Мёрфи переводила взгляд с меня на Мёрфи и обратно.

– Позвольте предложить вам еще гамбургер, пока вы не ушли.

Я изумленно вылупил на нее глаза.

Она положила на картонные тарелочки по гамбургеру нам с Мёрфи и протянула мне. Потом посмотрела на мои руки, на лицо и спросила:

– Вы позаботитесь о моей дочери?

– Да, мэм. Обязательно.

Ее голубые глаза вспыхнули.

– Дайте я вам еще пирога положу.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ

Мёрфи забрала из своей машины большую спортивную сумку и поспешила за мной к Эбинизерову пикапу. Не доходя до него футов двадцать, она остановилась как вкопанная.

– Ты надо мной смеешься.

– Еще чего, – буркнул я. – Ты хотела приехать туда, где нас могут ждать неприятности, на своей машине? То-то твои доброжелатели обрадуются! Лезь в кабину!

– На чем он ездит? На угле?

Эбинизер высунул лысеющую голову из окошка.

– Понятия не имею. Обычно я отпускаю его самого искать себе пропитание.

– Мёрф, – сказал я. – Это Эбинизер Маккой. Эбинизер, это Кэррин Мёрфи.

– Ты, – неодобрительно буркнул Эбинизер. – Слыхал я, ты пару раз мальчика здорово прижимала.

Мёрфи насупилась:

– Кто вы, черт возьми, такой?

– Мой учитель, – вполголоса пояснил я. – Друг.

Она покосилась на меня и прикусила губу. От ее взгляда не укрылся дробовик на задней стенке кабины.

– Вы приехали нам помочь?

– Ну, если ты не считаешь меня старой развалиной, – ехидно ухмыльнулся он.

– У вас есть права? И вы давно ездили по Чикаго?

Старый чародей хмуро покосился на нее.

– Так я и знала, – хмыкнула она. – Подвиньтесь.

– Что? – поперхнулся он.

– Я поведу. Да подвиньтесь же!

Я вздохнул.

– Лучше подвиньтесь, сэр, – посоветовал я Эбинизеру. – Мы опаздываем.

Сумка Мёрфи шмякнулась на землю, а сама она уставилась на меня, разинув рот.

– Ну? – не понял я.

– «Сэр»? – переспросила она, не веря своим ушам.

Теперь уже я насупился, но кивнул.

Она подобрала сумку, поморгала, приходя в себя, и продолжала уже профессионально-вежливым тоном:

– С вашего позволения, мистер Маккой, я лучше знакома с улицами, а от нашей скорости зависят человеческие жизни.

Взгляд Эбинизера оставался мрачнее тучи, но губы скривились в легкой улыбке.

– Тю! И то верно: я и знаков-то дорожных не разгляжу. – Он распахнул водительскую дверцу. – Залазь. И ты садись, Хосс: некогда нам тебя ждать.

Мёрфи удержалась-таки от того, чтобы нахлобучить на крышу Эбинизерова рыдвана полицейскую мигалку, но и так пригнала его к стоянке рядом с логовом Мавры очень даже быстро. Она знала улицы старого города не хуже его исконных жителей, а ко всяким тонкостям вроде красного света, одностороннего движения и запрещенных поворотов относилась с внушающим восхищение наплевательством. Надо признать, Эбинизеров пикап слушался ее очень даже неплохо, хотя пару раз я все-таки приложился башкой о крышу.

По дороге я рассказал Мёрфи все, что узнал про вампирское логово.

– Черт, – тряхнула она головой. – Я ожидала чего-нибудь в этом роде. Что они устроят все в самой гуще людей.

– Я тоже, – согласился я. – Но из этого следует только то, что нам нужно действовать как можно быстрее.

– Автоматы, – буркнула Мёрфи. – И заложники. Господи, Гарри, да там же люди погибнуть могут.

– Почему могут? Они уже погибают, – возразил я. – Как минимум уже три трупа. И ренфилды живы только условно; для них смерть – дело двух-трех дней.

– А если ты ошибаешься? – не выдержала Мёрфи. – Ты что, серьезно думаешь, я буду стрелять в людей, которые не умерли еще окончательно? Я обязана защищать людей, а не приносить их в жертву!

Пикап подпрыгнул на очередном ухабе, и я клацнул зубами, едва не прикусив язык.

– Это же Черная Коллегия, Мёрф. Они убивают людей и делают это на постоянной основе. И не только это: они распространяют свою вампирскую заразу быстрее любой другой Коллегии. Если мы оставим это змеиное гнездо нетронутым, через несколько дней их будет уже несколько дюжин. А через пару недель – буквально сотни. С этим надо что-то делать – и немедленно.

Мёрфи упрямо покачала головой.

– Но это не значит, что надо мочить всех без разбору. Гарри, дай мне три часа, чтобы организовать подобающий повод, и все копы и спецназ в радиусе двух сотен миль будут готовы раздавить это гнездо.

– И что ты им скажешь? То, что подвал полон вампиров, не пойдет, и ты сама это знаешь. А если они рванут в атаку вслепую, они погибнут.

– А что будем делать мы? – спросила Мёрфи. – Что? Вышибем дверь, перестреляем всех, кто стоит на ногах, а потом сделаем вид, будто мы воздушные ваны хельсинги? Лобовая атака на готового как раз к такой атаке противника – один из самых надежных способов в мире свернуть шею.

– Чего-нибудь придумаем, – заверил я ее. – План уточним на месте.

Мёрфи подозрительно покосилась на меня. Сидевший между нами Эбинизер явно решил не вмешиваться.

– Надеюсь, не как тогда, в Уолл-Марте?

– Скажу, когда буду знать точно. Сначала приедем и оценим ситуацию. Может, Кинкейд уже придумал чего.

– Угу, – буркнула Мёрфи без особого воодушевления. – Может. Ага, где-то здесь он должен нас ждать.

Район был не из самых симпатичных. Город десятилетиями разрабатывал планы реконструкции, но львиная доля денег доставалась более известным и престижным кварталам вроде Кабрини-Грин. Давно уже многие кварталы, некогда городские окраины, медленно, но верно разлагаются, соревнуясь за сомнительный титул самого неблагополучного. Трущобы умерли – да здравствуют трущобы…